— Хорошо. Старшина, расскажите, что за люди собрались. Остальные продолжайте заниматься тем, чем занимались.

Бойцы вернулись к изучению пулемета, а мы со старшиной отошли к одинокой березе.

— Да там бойцы все наши, кроме товарища военфельдшера и товарища старшего лейтенанта, — принялся объяснять Егоров. — Мы с ними встретились два дня назад около какой-то деревни. И с товарищем военфельдшером, и с товарищем старшим лейтенантом.

Кивнув, я попросил старшину продолжать.

— Катков, Серов и Газеев — из автороты. Они к нам на батарею боеприпасы подвозили. Сомин и Уральский — ездовые. Иванов — исполняющий обязанности командира орудия, а Стасов — повар.

По словам Егорова, их полк был разбит на марше. Сначала авиация отметилась, потом и пехота с танками добавила. Куда шел полк, старшина не знал, но двигались они в сторону Днепра. Потом речь зашла об имеющемся вооружении:

— Мало чего мы унесли. Как танки появились, комбат приказал разворачивать орудия, но не успели, орудия подавили танками. Кто успел спастись, разбежались по полю. Их расстреливали из пулеметов. Много там наших во ржи осталось. Раненых нет. «Максим», масксеть и немного продовольствия мы нашли вчера в небольшом брошенном артиллерийском доте, километрах в восьми отсюда, на перекрестке дорог. Очень удобное место и хорошо замаскированное. Немцы, которые непрерывным потоком шли мимо, его даже не заметили.

— Артиллерийском?

— Да, там стоит семидесятишестимиллиметровое орудие и полный погреб боеприпасов. Скважина с водой, продовольствие, под землей подведено электричество. Кубрик на десять человек.

— Почему не заняли дот, а ушли оттуда? — спросил я, на что старшина зло сплюнул:

— Товарищ старший лейтенант не разрешил! Приказал собрать продовольствие и уходить. Я просил остаться, врезать немцам, но он накричал на меня и сказал, что должен вывести людей из окружения целыми. Мне кажется, что он струсил. Ну а вечером, в сумерках нас нашел ваш старшина Васин и привел нас к вам на стоянку.

— Когда Васин вернется, немедленно отправьте его ко мне.

— Слушаюсь, — ответил старшина и, козырнув, направился к своим бойцам.

Проводив его взглядом, я задумался о том, что в любой группе окруженцев может оказаться немецкий диверсант. Швед тому пример. То, что старлей может оказаться подсадной уткой, вероятность есть. При этом, владея памятью Шведа, я знаю немалое количество лиц, проходивших подготовку и переподготовку в подразделениях Абвера. Тут мне пришла в голову мысль, как сдать нашим тех диверсантов, что были со мной.

Вернувшись на поляну, я объявил побудку. Народ, зевая, начал подниматься и приводить себя в порядок. Те, кто успел оправиться, пошли умываться к ближайшему ручью, о котором я не знал. Сходив вместе с бойцами и приведя себя в порядок, я объявил построение. Откуда-то появившийся Косолапов построил людей и, отбив три уставных шага, доложил:

— Товарищ капитан, группа бойцов построена. Двое отсутствуют, стоят на посту.

Я смотрел на этого подтянутого командира и думал: «А здесь вообще русские есть?» В том, что он меня тоже опознал, я не сомневался. Вынырнувший из-за малинника старшина Васин отвлек мое внимание. Махнув рукой, чтоб подошел и доложился, я снова повернулся к Косолапову. Его настоящие фамилию и имя я не знал. Так, сошлись пару раз в спарринге. То, что его нужно валить, было понятно. Похоже, он тоже только сейчас меня опознал — до этого в сумерках не успел рассмотреть, зато наслушался рассказов о моих подвигах. Сейчас он наверняка решил, что так диверсанты себя не ведут и не убивают десятками солдат Вермахта. Поэтому мы, пристально глядя глаза в глаза, отслеживали движения друг друга. Напрягшись, я мысленно пробежал по своему вооружению.