– Иваницкий в подземном складе.

– Гоша, взрывай!

– Так там же наши!

– Я знаю, не тупой, но я тебе сказал взрывай, значит взрывай. И быстрее!

Гоша забрался в машину и та, взревев мотором, понеслась к воротам за территорию, огороженную колючей проволокой. Гоша понимал, что если он не выполнит приказ Гапона, он не жилец. Отъехав на километр, он вытащил передатчик, положил его на соседнее сиденье и посмотрел на часы.

Борис Рублев в это время тащил Андрея Подберезского по узкой бетонной штольне.

– Скорее, скорее! Держись, Андрюха, держись! Скоро будем на свободе. Я тебе это обещаю.

Он добрался до штрека-колодца со ржавыми ступенями-скобами, вмурованными в бетон.

– Ну вот, теперь наверх. Только бы люк открылся!

Комбату повезло. Это был люк, который закрывался изнутри. Открыть его снаружи было невозможно, поэтому его и не заваривали. Такие же люки Комбат видел, когда в первый раз с Андреем лез в хранилище с бомбами и снарядами.

– Ну, ну! – Комбату казалось, у него не хватит силы открыть тяжелый ржавый люк, повернуть задвижку. – Да мать твою!..

Комбат упирался изо всех сил. Ругательство помогло ему справиться.., металл взвизгнул, задвижка подалась на один сантиметр.

– Ну вот! Еще! Еще! Давай, пошла, родная! – Комбат упирался, его кости хрустели и казалось, вот-вот из-под ногтей брызнет кровь. – Ну же! Ну!

Металл опять взвизгнул, задвижка отошла еще на пару сантиметров. Затем он тихо приподнял люк, упершись в него спиной, и сбросив на землю, полез вниз – туда, где лежал Андрей.

– Ну, Андрюха, приди же в себя! Приди!

Обхвати меня за шею, держись! Сейчас выберемся, я тебе это обещаю, поверь мне, браток.

Андрей пришел в себя и его разбитые губы приоткрылись в улыбке.

– Брось меня, Комбат, брось! Сам выбирайся!

– Да ты что, мать твою! Я брошу? Ты за кого меня держишь, Андрюха? Цепляйся, держись, сейчас полезем вверх.

И Комбат взвалил Андрея на плечи, поддерживая одной рукой его невероятно тяжелое тело, и принялся карабкаться вверх. Пот заливал глаза, но Комбат не обращал на это никакого внимания. Колодец был глубокий, метров девять.

В конце концов Комбат преодолел восемнадцать железных ступенек-скоб и выбрался наружу. Он рухнул на траву рядом с Андреем.

– Комбат, комбат… – тихо-тихо прошептал Андрей Подберезский.

– Держись, держись, сейчас мы будем уходить. Здесь уже посвободнее.

Хорошо, что стоял туман. Комбат опять взвалил на плечи Подберезского и пошатываясь, быстро двинулся вперед, провалился в густой белый туман. Минут через пятнадцать он уже добрался до колючей проволоки.

Здесь он не церемонился, просто рубил штык-ножом, лезвие которого было в крови, проволоку. Затем он поднял Андрея и двинулся по бетонной дороге, которая шла вдоль колючки.

– Ну вот, теперь мы в безопасности. Только бы добраться до машины. Туман, никак не могу сориентироваться где мы.

И в этот момент земля задрожала, пошатнулась под ногами Комбата, и Борис Рублев упал, накрывая собой Андрея Подберезского.

Правда, жертв было немного. Погибло три солдата и один прапорщик. И еще несколько получили ранения.

– Так это ты все сделал? – каким-то одеревеневшим голосом спросил Матвей Гаврилович Супонев у широкоплечего мужчины, который стоял с пистолетом в руке у его кровати на втором этаже загородного дома.

– Нет, это ты сделал, – ответил Комбат.

– Слушай, может мы договоримся? Я человек не бедный, тебя не обижу. А если ты хочешь, можешь пойти работать ко мне. Будем партнерами по бизнесу.