"А черт его знает, вдруг это на самом деле какой-нибудь высокопоставленный военный!

Если судить по одежде, денег у него достаточно, значит, если не врет, служит, наверное, где-нибудь в министерстве. А может и того круче, может, он какой-нибудь депутат, так потом беды не оберешься".

«Может, отпустить его?» – взглядом спросил он у своего напарника.

Но тот только пожал плечами.

И может, они бы и отпустили Борщева, если бы тот, изловчившись, не заехал по носу молодому милиционеру.

– Получай, падла!

– Да я тебе…

– Стой.

Сержант завелся и хотел было ударить подполковника, но старший остановил его:

– Ну его к черту! Давай заведем его в участок, составим протокол по всей форме. Если он какая-нибудь шишка, то протокол уничтожим. И так уже с тобой вляпались.

– Давай, так.

– Отвечать-то вместе придется.

Молодой милиционер кивнул и вместе они потащили Борщева в подворотню. Пока молодой милиционер успокаивал подполковника, старший вызвал по рации машину.

Оказавшись в машине, подполковник Борщев на время забыл, что с ним произошло. Он вообразил себя сидящим в командирском «Уазике» и если бы был в состоянии, то отдавал бы приказы шоферу. А так он только с гордым видом посматривал по сторонам, не понимая, откуда вдруг на его полигоне взялись высотные дома и почему вокруг снует так много легковых машин.

– Приехали! – сказал милиционер с бычьей шеей и, распахнув дверцу, потащил Борщева за рукав.

Тот лишь махнул на него рукой и гордо проговорил:

– Сам выйду.

С первого раза Борщев не попал в дверь, молодому милиционеру, который уже понял, что перед ними все-таки не просто пьяница, а человек с положением, пришлось подправить траекторию движения подполковника.

Наконец задержанный протиснулся в дверь и оказался в участке. Тут милиционеры почувствовали себя куда более увереннее, ведь это была их территория. Молодой сержант подошел к дежурному офицеру и коротко доложил ему об обстоятельствах, при которых был задержан этот дорого одетый мужчина. Как бы оправдываясь, сержант то и дело показывал на свой нос, распухший и похожий на сливу.

Тем временем Борщев осмотрелся и поняв, что не сможет дольше стоять на собственных ногах, опустился на топчан. Некоторое время он еще бормотал, а затем затих, свесив голову между ног.

– Это он тебе звезданул?

– А то кто же, падла!

– А ты ему?

– Я бы ему ввалил, да синяки останутся.

– Можешь не рассказывать. Наверное, пару раз по печени дубинкой саданул.

– Нет, – замотал головой сержант. – Но все равно, он не вспомнит.

– Ладно, буди, будем допрашивать.

Тем временем пожилой сержант уже обшарил карманы Борщева, но ничего, кроме тонкой пачки пятидесятитысячных купюр не обнаружил.

– Черт его знает, кто он такой.

– А ты в портфеле посмотри.

С замками пришлось повозиться, но они все же не устояли перед желанием Петровича забраться во внутрь.

Открылась крышка кейс-атташе, но там тоже не нашлось никаких документов, лишь скомканная газета, да трубка радиотелефона.

– Может, сам что-нибудь скажет? – сказал офицер.

Сержант растолкал Борщева. Тот открыл глаза, осмотрелся и первым делом поинтересовался:

– А где это я?

– В милиции, – строгим голосом произнес офицер и спросил. – Имя, фамилия?

Борщев глупо захихикал и приложил указательный палец правой руки к губам.

– Ни хрена я вам не скажу!

– – Все скажешь!

– Тоже мне нашлись, гестаповцы! – рассмеялся Борщев дурацким смехом.