«Ну да бог с ними!» — наконец-то Станислав Борисович умудрился набрать номер, прижал к уху трубку и вдохнул полную грудь воздуха, готовясь выслушать недовольную тираду Вадима Семеновича Чурбакова.

Но тот на удивление заговорил довольно вежливо:

— Ну, чего тебе? В чем дело? Какие проблемы? Кто на тебя на этот раз наехал?

— Нет, Вадим Семенович, что вы! Никто не наезжал.

Но у меня появился один клиент.

— Откуда появился, из воздуха, что ли?

— Нет, не из воздуха. Из Якутии.

— Кто такой? Почему не знаю?

— Из «новых русских», придурок какой-то, лох.

— И что надо твоему лоху?

— Деньги потратить хочет и деньги у него немалые.

— Ты что, считал чужие деньги?

— Нет, я не считал. Но верный человек сказал, он к нему обращался за антиквариатом.

— Что ты говоришь, Станислав Борисович, опять какое-нибудь копеечное дело? Может, какую безделушку для своей бабы хотел купить человек, а понту напустил, шуму наделал?

— Вроде бы нет, Вадим Семенович, мужик похоже солидный. С охранниками, с пушками, все как положено. И туп, как сивый мерин.

— Ты мне про тупость «новых русских» не рассказывай. Они только прикидываются простачками, а в уме считают почище макинтоша.

— Чего-чего? — не понял Шеришевский.

— Лучше компьютера считают.

— А, да, да, — согласился коллекционер-посредник. — Так что ему сказать?

— Погоди, подумаю.

Вадим Семенович уже знал о Рублеве. Верные люди уже трижды за сегодняшний день ставили его в известность о появлении какого-то лоха из Якутии с огромными деньгами, желающего купить что-нибудь этакое.

Ведь все-таки Комбат напустил пыли изрядно, и вся Москва, вернее, вся антикварная Москва уже о нем знала. Но все, что не предлагалось, якутского бизнесмена — Рублева не устраивало напрочь.

— Знаешь что…

— Что? — спросил Станислав Борисович.

— Давай сделаем так. Ты с ним встреться. Сейчас кто-нибудь из моих ребят привезет кусок «Янтарной комнаты» — ту панель. Ты ему ее покажешь и скажешь, что ее в принципе можно купить, но стоит она…

— Сколько называть? — опередил Чурбакова Шеришевский.

— Если он согласится, заинтересуется, то о цене буду говорить я.

— А мои какие проценты?

— Не бойся, не обижу. По-моему, ты не беден?

— Да, благодаря вам, Вадим Семенович.

— Ладно, не прибедняйся. Я вас, евреев, насквозь вижу. Небось, где-нибудь за рубежом солидный счет?

— Что вы, что вы! Все на коллекции уходит.

— Коллекция у тебя, конечно, пустячная, правда, я в этом не понимаю.

— Конечно, такого, как у вас, у меня нет. Да и вообще ни у кого такого нет, — польстил Чурбакову Шеришевский.

— Да, ты правду говоришь. Словом, сейчас тебе Свиридов привезет кусок «Янтарной комнаты» и ты поговори со своим «новым русским», может ему понравится.

— Такое всем нравится.

— Вот и хорошо.

Положив трубку, переведя дыхание и допив коньяк из бокала, Шеришевский вытер пот с бледного лба, вновь набрал воздуха и позвонил Пигулевскому.