— Один глоток водки, даже не сто граммов, стоит здесь пятьсот баксов. Скажешь, дорого?

— Тогда походи по базару, поищи подешевле, — мужчины захохотали.

— Ну, так как, покупаешь?

— У тебя моих полмиллиона, — отозвался Гетман.

— Твоих? — Чурбаков приложил раковиной ладонь к уху, будто бы плохо слышал. — Чьих, чьих, ты сказал?

— Подонок, — очень тихо проговорил Гетман, но его услышали.

— Ах, вот как! Ты еще хамишь? Придется поднять для тебя расценки. С этого момента водка для тебя стоит штуку баксов.

Гетман не мог понять издевается ли Чурбаков, или говорит серьезно.

— Ты, приятель, по-моему, чего-то не догоняешь.

Если хочешь жить, то оплати.

— Вы же знаете, — Аркадий Петрович с трудом ворочал языком, холод сковывал его тело, — что больше денег у меня нет. Вот эти — все, что у меня было.

— Неужели в кармане ничего нет? Можно я посмотрю? — спросил Свиридов.

Чурбаков кивнул. На стол легло мокрое портмоне.

Паша брезгливо вытащил из него пачку денег — часть российскими, часть зелеными купюрами.

— Тут ему на пару глотков хватит, — радостно сообщил он и подвинул деньги к Чурбакову.

На дне стакана заплескалась водка. Гетману показалось, что она искрится не хуже бриллианта. Дрожащими руками, скованными наручниками, он поднес стакан ко рту и сделал судорожный глоток — один, второй.

На счет того, что деньги, которые лежали в портфеле, последние, Гетман лукавил. Он собрал почти все, что у него было, но оставалось еще триста тысяч, скрытых от налоговой инспекции, пока еще не легализованных, если не считать оборотных средств зарезервированных на счетах «Золотого дуката».

— Так говоришь, нету больше?

Гетман кивнул. Водка придала ему сил, водка немного согрела.

— Жаль тебя. Значит, сдохнешь с голоду. Придержи-ка его, — попросил Бородина Чурбаков.

Он навалился на Гетмана сзади так, что тот не мог шелохнуться.

— А я тебе не верю, — весело проговорил Вадим Семенович, пригнувшись так, что его нос почти касался носа Гетмана, — не верю и все тут!

— Чем поклясться?

— Кровью. Кровью поклянешься, Аркаша. Неужели мама тебя не учила, что обманывать нехорошо, особенно старших и сильных?

— Нету! — истерично закричал Гетман. — Нету у меня больше денег!

— Странный ты человек! Тебе жизнь предлагают, а ты упираешься. Все равно, даже если ты будешь упрямиться и сохранишь те деньги, какой тебе в этом смысл? Получит их какой-нибудь твой внебрачный сын, о котором ты и думать забыл. И это в лучшем случае.

А то завладеет ими и сама потаскуха, которая ублюдка от тебя нагуляла, станет жить и трахаться в свое удовольствие. А о тебе даже ни разу и не вспомнит. Или бандиты к ним доберутся. Или ты их в банку трехлитровую сложил да на даче закопал? Сгниют деньги, не порядок…

— Замолчите! — Гетман никак не мог заставить себя назвать Чурбакова на «ты».

— Интересно получается, — пожал Вадим Семенович плечами, — вроде бы ты у меня в плену, а кричишь так, словно меня поймал. Ты чего-то не догоняешь, честное слово! Так говоришь, денег у тебя больше нет?

— Нет! Нету у меня ничего!

— А квартира, машина. Их же продать можно. Небось, товар на складах остался.

— Ни хрена ты от меня не получишь! — наконец-то сумел преодолеть невидимый барьер Гетман. — И эти деньги тебе поперек горла встанут!

— Видишь, водка помогла, ожил немного.