|
Джонс сидел на перевернутом ведре у соломенного тюфяка. Лицо его перекрещивали полоски пластыря, а правая рука была прибинтована к туловищу. Его прибрали, как могли, и все же к левому глазу не мешало бы приложить сырое мясо. На двубортном жилете запеклось небольшое пятно крови, и от этого он еще больше бросался в глаза. — Ай-ай-ай! — приветствовал он нас радостной улыбкой. — Кого я вижу? — Вы, видно, оказывали сопротивление при аресте? — спросил я. — Пусть не рассказывают сказок, — весело отмахнулся он. — У вас есть покурить? Я дал ему сигарету. — А с фильтром нету? — Нет. — Что ж, дареному коню... Я с утра почувствовал, что дела мои пошли на поправку. В полдень мне дали бобов, а потом пришел доктор и немножко надо мной поработал. — В чем вас обвиняют? — спросил мистер Смит. — Обвиняют? — Его, по-моему, этот вопрос так же удивил, как и министра иностранных дел. — В чем вы, по их словам, виноваты, мистер Джонс? — Да у меня ведь и возможности не было провиниться. Мои вещи даже не успели обыскать на таможне. — Но ведь должна быть какая-то причина! Может, вас с кем-то спутали? — Они мне ничего толком не объяснили. — Он осторожно потрогал глаз. — Вид у меня неважнецкий, а? — И вам приходится на этом спать? — с негодованием осведомился мистер Смит, показывая на тюфяк. — Бывало и хуже. — Где? Трудно себе представить... Джонс ответил как-то неопределенно: — Да, знаете ли, на войне... — и добавил: — По-моему, вся беда в том, что у меня были не те рекомендации. Знаю, знаю, вы меня предупреждали, но мне казалось, что и вы и судовой казначей сгущаете краски. — Кто вам дал рекомендательное письмо? — спросил я. — Один знакомый по Леопольдвилю. — А что вы делали в Леопольдвиле? — Да я там был больше года назад. Мне много приходится разъезжать. У меня создалось впечатление, что ему не впервой сидеть в такой камере, что она — просто одна из бесчисленных посадочных площадок на его долгом пути. — Мы вас выручим, — сказал мистер Смит. — Мистер Браун уже беседовал с вашим поверенным в делах. Мы оба виделись с министром иностранных дел. Предложили взять вас на поруки. — На поруки? — Джонс лучше знал жизнь, чем мистер Смит. — Вот что вы могли бы для меня сделать, если вы не против. Конечно, я вам потом это возмещу. Дайте перед уходом двадцать долларов сержанту. — С удовольствием, — сказал мистер Смит, — если, по-вашему, это поможет. — Поможет, и еще как поможет! И вот что... мне надо уладить это дело с рекомендательным письмом. Есть у вас ручка и листок бумаги? — Мистер Смит снабдил его тем и другим, и Джонс принялся писать. — А конверта у вас нет? — Увы, нет. — Тогда мне, пожалуй, придется выразить это немножко иначе. — Он задумался и спросил меня; — Как по-французски фабрика? — Usine. — Я не очень способен к языкам, но по-французски научился немного. — В Леопольдвиле? — Отдайте это сержанту и попросите переслать кому следует. — А читать он умеет? — Думаю, что да. — Он встал и, возвращая ручку, сказал, вежливо намекая, что нам пора идти. |
