– Однако сейчас я не храню никаких тайн, – снова запротестовал он. – Никаких, за исключением того, что мать передаст мне АККА, когда врачи скажут, что для нее это больше небезопасно – а это, я надеюсь, случится лет через двадцать, не раньше. Неужели все это время я проведу в заточении?

– Быть может, приказ действительно излишне крут, – сочувственно кивнул лысый старик, – но что в нем неприятного? Что касается Фобоса – это просто кусочек рая. Мы имеем все удобства величайшего дворца в Системе. Не говоря уже о привилегии благородного погреба, наполненного известнейшими винами. Скажи мне, что в этом смертельно плохого?

– Вообще‑то ничего. – Пальцы Боба Стара нервно поднялись, чтобы прикоснуться к шраму на лбу, бледному треугольнику, которого не коснулся загар. – Я понимаю, что обладание АККА – великая честь, хотя я не хочу этого. Однако сегодня ночью я не спал и размышлял о многом.

– Твоя голова? – Жиль Хабибула заметил его пальцы у лба. – Не в ней ли дело, дружище? Что, этот старый шрам вновь причиняет тебе боль?

Боб Стар, не отдавая себе отчета, опустил руку, и лицо его стало жестким. Старая боль не возвращалась – но только потому, что не было случая. Природа и последствия старой травмы были его тайной, охраняемой столь же тщательно, как он намеревался охранять и оружие, называемое АККА. Губы его молча сжались.

– Всего лишь плохое настроение. Я знаю, как с этим бороться! – Жиль Хабибула взглянул на него с надеждой. – Блюдо с ветчиной, мясом и яйцами, со свежим черным хлебом и кофейником, чтобы все это прошло получше. А после, может быть, яблочный пирог. Ты сегодня встал смертельно рано и вытащил бедного старого солдата из постели, даже не дав ему перекусить. Вернемся к завтраку!

– Позже, Жиль. – Боб Стар говорил отсутствующе, глядя в черное небо. – Сначала я хочу кое‑что увидеть.

– Что бы ты ни искал там, это не следует делать на пустой желудок. – С неожиданной тревогой старый солдат стал смотреть в мрачное небо, и лицо его выглядело сейчас очень старым. – Но в чем дело, дружище? Ты слишком юн, чтобы выглядеть таким мрачным.

– Я не мог заснуть. – Боб Стар по‑прежнему глядел в небо. – Я не знаю даже, почему. Однако окна у меня были открыты, и, пока я лежал там, я увидел вдруг что‑то среди звезд.

– Что, дружище? – Сопящий голос Жиля Хабибулы зазвучал неожиданно внимательно. – Что ты там увидел?

– Всего лишь крошечную зеленоватую искорку, – медленно сказал Боб Стар. – В созвездии Девы, близ Виндемиатрикса. Не знаю даже, почему, но это подействовало мне на нервы. Она исчезла из виду, когда Марс стал подниматься. Я не знаю, что это было, однако хотел бы взглянуть с помощью телескопа.

Он пошел в направлении сияющего купола маленькой обсерватории, которую установил в конце сада – так, чтобы можно было наблюдать за звездами при посредстве электронных отражателей и собственного неутомимого ума, невзирая на заключение.

– Подожди, дружище. – Голос толстяка прозвучал острее. – Ты же не мог вытянуть бедного старого солдата Легиона из его жалкого сна для того, чтобы взглянуть на звезду?

– Но это не просто звезда. – Он повернулся к Жилю Хабибуле с хмурым выражением человека, которого вырвали из задумчивости. – Потому что несколько ночей назад ее там не было – я осматривал случайно тот же самый сектор неба, искал астероид, который, казалось, сбился с курса.