Он чувствовал липкую струйку собственной крови, текущую по лицу, и солоновато‑сладкий привкус на губах. Снова он увидел дикую ярость на красивом лице Орко. Он услышал шаги ночного патрульного наверху и шепчущие голоса друзей Орко.

Это все было забыто, похоронено под страхом и болью. Шаги и эти протестующие голоса, испуганные и спорящие, слышны были теперь как наяву. Дедовщина была традицией Академии, однако на этот раз они зашли слишком далеко. Если Боб Стар умрет, правда наверняка выйдет наружу. Убийство! И всей хитрости Стивена Орко будет недостаточно для того, чтобы спасти их от судебного разбирательства.

Но Орко был слишком разъярен, чтобы слушать их.

– Скажи, щенок! – Этот страшный голос вновь наполнил мозг Боба Стара, превращаясь в красную муку посредством вибраций трехгранного лезвия. Опять он повторял всю ту неслыханную ложь клятвенного подтверждения, которой добивался от Боба Стара…

Однако он не сказал.

– Он тебя положил на обе лопатки, Орко. – Теперь он слышал другие голоса, с нотками усиливающегося ужаса, когда шаги патрульного замерли в коридоре. – Ты не сможешь его сломать даже с помощью Железного Исповедника. Ты что, не знал, что он сын Джона Стара?

Погребенная правда выходила наружу.

– Я сдаюсь. – Давно забытые слова выходили наружу и принадлежали Стивену Орко. – Он крепче, чем я ожидал. Давайте вытащим его отсюда и приготовим ему легенду. Помните, он сын Джона Стара. Он слишком горд, чтобы рассказывать небылицы. Правда, щенок? – Стивен Орко повернулся и снова заговорил в жестокое устройство, прежде чем снял его. – Ты не забудешь об этом, правда, щенок?

Он забыл, на девять лет.

И теперь все это горело в его мозгу, пока он держал в кулаке холодный маленький кубик. Он был сыном Джона Стара, и Стивен Орко был тем, кто ломал. Внезапно пальцы его стали совершенно твердыми. Он поднял кубик, повернул крошечный алый выступ.

Из противоположной стороны кубика вырвался бледный луч серебристого света. Он повернул маленький прибор, наводя луч на светящихся тварей.

– Боб! Ты не можешь!..

Но он мог. Изумленный встревоженный крик перешел в хриплый вопль. Он растаял на булькающей ноте невыразимой муки – такой же крик могла испустить умирающая жертва Железного Исповедника.

Потом, когда все было кончено, он осторожно положил в ящик ненужный теперь кубик.

– Где ты его взял? – спросил он Жиля Хабибулу. – Мы думали, что ящик пуст.

– Ах, так оно и было – Старый солдат высморкался. Толстые руки его все еще держались за край ящика, пухлые пальцы ласково ощупывали загадочные рисунки на его стенке. Болезненная полнота исчезла с его лица.

– Так, – прошептал Боб Стар, – как же?..

– Этот рисунок был ключом, – просопел Жиль Хабибула. – Я с самого начала заподозрил, что создатели этого сейфа не стали бы тратить свое умение на бесполезный орнамент. Эти фигуры привели мои пальцы к потайному замку.

– Так где же оно было? – спросил Боб Стар. – Под ложным дном?

– Не так просто. – Жиль Хабибула покачал головой. – Я умею видеть сквозь ложное дно внутренним зрением. Оружие могло быть укрыто где‑то вдали от нашей вселенной, связанное с полем, которое могло доставить его обратно, когда срабатывал замок. Или, может быть, оно находилось за пределами нашего пространства и времени – такое не выглядит для них невозможным.

Они были прерваны громоздким снарядом, который пронесся через квадратный колодец входа и тяжело врезался в холодно сияющий металл.