– Дружище, – сказал он, и голос его был тих и гулок в просторах комнаты. – В стене алькова есть потайной ход.

Боб Стар спросил со скептическим интересом:

– Откуда ты знаешь?

– А откуда ты знаешь, парень, где верх, а где низ? – Он тяжело вздохнул. – Это чувство, парень, жалкий инстинкт. Подсознательное ощущение, если угодно. Точное восприятие, усиленное долгой тренировкой.

Старый Жиль Хабибула не всегда служил в Легионе, парень. До той ночи, когда его с прямой дорожки столкнула женщина, он был свободным охотником, живущим за счет своего гения.

Люди не умеют прятать свои сокровища от Жиля Хабибулы, парень. Потому что мозги у них действуют так же, как их замки. – Его тонкий голос зазвучал доверительно. – Когда хочется найти что‑нибудь, спрятанное человеком, парень, достаточно выяснить, что это за человек, обстоятельства, в которых он находился, и прямиком выйдешь к потайному месту.

– Ты действительно думаешь, – с сомнением спросил Боб Стар, – что здесь есть потайной ход?

– Думаю? – эхом ответил старик. – Я знаю. – Он показал. – Видишь, эта стена достаточно толстая, чтобы скрыть потайной ход.

– Не вижу! – возразил Боб Стар. – Она выглядит достаточно тонкой…

– Это потому, что колонны и занавеси предназначены для того, чтобы скрывать ее толщину – хитроумная оптическая иллюзия. – Он, покачиваясь, пошел к алькову. – Вход, должно быть, в этом углу. Он хорошо скрыт от остальной части комнаты, и здесь удобно входить.

Толстые проворные, странно чувствительные пальцы надавливали и постукивали по роскошной полировке красного твердого венерианского дерева.

– Ах, вот она, – выдохнул он. – Вот она, дверь. Видишь, на шве отсутствует пыль.

– Не вижу, – сказал Боб Стар. – Но если ты думаешь, что она действительно есть, я выломаю ее.

– Погоди, парень! – возмущенно запротестовал Жиль Хабибула. – Сломать ее можно. Однако в выламывании дверей не может быть эстетического удовлетворения. Это грубое допущение того, что искусство здесь бессильно. Сама эта мысль – кривой нож в сердце гения.

Эта дверь должна открываться рукой, а поэтому надо лишь положить на нее пальцы. Несомненно, это кнопка, потому что механизм, несомненно, электрический. Хозяин этого дома, – сказал он медленно, – был методичен и трудолюбив, и, вне всякого сомнения, он сам – великий гений. – Тяжелые веки ненадолго опустились на рыбьи глаза. – Ах, да, – просопел он. – Несомненно, оптифон! Какой‑то трюк с дисками…

Толстые пальцы прикоснулись к кнопкам. Неожиданно красная панель поднялась вверх, и за ней вспыхнула белая лампа.

– Иди вперед, – парень, – сказал он, – и держи оружие в руках. Возможно, в этом тайнике остался кто‑то живой. А жизнь – слишком драгоценная штука, чтобы рисковать ею в схватке с каким‑нибудь отчаянным обитателем с протонными пистолетами…

Боб Стар осторожно пошел вперед по узкому длинному пролету из каменных ступеней. Тем не менее, он не нашел внизу никого живого. То, что он нашел, лишь увеличило таинственность астероида. У подножия лестницы, проложенной в самом центре крошечного мира, находилась огромная комната. Она содержала в себе биологическую исследовательскую лабораторию. Там были мощные микроскопы, радиологические и исследовательские аппараты, печи, инкубаторы и чаны с призрачными образцами – по большей части, человеческими. Кометчики, очевидно, нашли этот тайник так же легко, как Жиль Хабибула. На полу мерцал пепел от семи человеческих существ.