– Как такое случилось? Как ее народ попал в комету?

– Странная история. – Джей Калам погладил смуглую челюсть. – Однако, исходя из того, что мы знаем о кометчиках, вполне объяснимая. Все, что она смогла мне рассказать, – это голые факты. Испанский язык Кай и мой, как видишь, – это два почти совершенно разных языка. Мое знание испанского объясняется интересом к Лопе де Вега, который писал четырнадцать столетий назад. Ее испанский принял такую форму на тысячу лет позже и в дальнейшем изменялся в ходе адаптации к чужому окружению. У нее несколько непонятный акцент, но это просто случайность, что я вообще узнал ее язык – когда она велела Халу Самду остановиться. И ее научные термины, конечно, почти полностью мне незнакомы. В результате ее сообщение необычайно трудно понять.

– Четыреста лет назад? – изумился Боб Стар. – Неужели кометчики были здесь прежде?

Джей Калам покачал головой, объясняя:

– Ты можешь вспомнить, Боб, из книг по истории, что в конце двадцать шестого столетия Андейская республика переживала краткий золотой век. В течение нескольких лет в науке и почти во всех направлениях искусства, равно как и в благосостоянии и военном могуществе, это была ведущая нация Земли.

Периодом угасания этой веры великолепия стала экспедиция «Конкистадора». На самом большом из построенных когда‑либо геодезических крейсеров сотня мужчин и женщин покинула Сантьяго – подразумевалось, что это будет самый великий научно‑исследовательский полет за всю историю Системы.

«Конкистадор» не вернулся.

Эти сто человек были цветом интеллигенции республики. Их потеря была тем ударом, который прервал золотой век, потому что северные соседи вскоре подчинили их себе, и испанский стал мертвым языком.

– »Конкистадор»…

– Он был взят в плен кометчиками, – сказал Джей Калам. – Очевидно, они постоянно посылали вперед свои корабли на скорости, далеко превосходящей световую, в разведывательные экспедиции, я полагаю, на поиски планетных систем, достойных набега.

Такой невидимый разведчик встретил «Конкистадора» где‑то за Плутоном. Весь его экипаж был переправлен на комету, которая находилась где‑то в сотнях световых лет от него.

Многие узники остались живы, и случайно некоторые из них бежали. С помощью других порабощенных существ они покинули главную планету на захваченном корабле и добрались до одной из внешних планет созвездия.

Два поколения они существовали в жалком состоянии, пока выжившие не нашли вход в огромную пещеру, где их нельзя было немедленно обнаружить. Они узнали о планах кометчиков и решили предупредить и помочь Системе. Кай Нимиди – их дочь, спустя четыреста лет.

Они добились научного прогресса. Проектор, который перенес Кай на астероид, – самое замечательное их достижение. Я не совсем понял ее объяснения, но, очевидно, он искажает пространство‑время так, что две удаленные точки сближаются настолько, что свет и, наконец, материальное тело могут преодолеть разрыв.

В общем, машину построил отец Кай. Он использовал ее, чтобы посылать Кай в тайные места кометчиков разузнавать их секреты. Они заметили ее, когда она пыталась предупредить тебя на Нептуне. Они напали на пещеру. Кай – единственная, кто уцелел. В последний момент отец воспользовался машиной, чтобы отослать ее к тебе, на астероид.

Боб Стар схватил его за руку.

– Что она пыталась нам сказать? – прохрипел он вдруг. – О Стивене Орко и кометчиках?

– Кометчики могут быть уничтожены, – сказал Джей Калам, – но Кай не знает, как. Она лишь знает, что существуют способы. Она говорит, что, в общем, кометчики бессмертны.