Рассматривала меня, хитро прищурившись.

— Мне утром об этом рассказали, — сообщил я. — Милиционер приходил. Капитан Александров. Встретил меня около института. Ну и… сказал. В милиции опасаются, что Кузин меня выследит, попытается отомстить — за то, что написал на него заявление.

Вода в чайнике на плите шумела всё громче.

— А ты сам… не боишься? — спросила Королева. — Эсэсовец — он такой: может и отомстить. Мелкий, но пакостный, как говорит о нём Изольда Матвеевна. Подстережёт тебя на улице, пырнёт ножом — потом не докажут, кто виноват. Усик, я говорю это на полном серьёзе — не шучу.

Я усмехнулся.

— Найду чем его встретить. Это если не считать доброго взгляда и вежливого слова.

Альбина кивнула головой.

— Ну да, — сказала Королева. — Как же я могла забыть. Вы же с ним из одного теста слеплены.

Повернулась к плите, где постукивал крышкой чайник, перекрыла газ.

Я набрал в лёгкие воздух: собирался возразить Королеве. Но передумал. Потому что не чувствовал ни желания, ни необходимости спорить сейчас с Нежиной.

— А ты, смотрю, куревом балуешься, — сказал я.

Кивнул на смятую в пепельнице недокуренную сигарету.

Альбина хмыкнула. Не обернулась: колдовала над чашками.

— Сейчас я бы ещё и вина выпила, — сказала она. — Да только в этой квартире его не найдёшь — такое тут долго не хранится… не хранилось. Да и сигареты… Чудо, что наткнулась на эту пачку, когда убиралась.

— Сгонять за бутылкой? — спросил я.

Альбина сняла с плиты чайник — замерла, будто раздумывала: налить кипяток в чашки или плеснуть им мне на голову.

— Не надо, — сказала она (выбрала всё же чашки). — А то напьюсь и поколочу тебя, как эсэсовец. Не хочу, чтобы ты отправил за решётку ещё и меня.

— Меня-то ты за что собралась бить?

Королева вернула на плиту чайник, перенесла на стол парящие чашки.

— Нужно же мне на кого-то выплеснуть агрессию, — сказала Альбина. — Если эти ваши сигареты не помогают…

— Куренье вредит здоровью, — сказал я.

— Здоровью много чего вредит.

Нежина убрала со стола пепельницу, высыпала её содержимое в мусорное ведро.

— Как они вообще могут дышать этой гадостью? — тихо произнесла она.

Поставила пепельницу в раковину.

Я неторопливо прошёлся по Альбининому телу взглядом — от потёртых тапочек, до нахмуренных бровей.

Нежина не смутилась — подпёрла руками бока.

— Ну а ты чего ко мне пришёл, Усик? — спросила Королева. — У тебя в общежитии чая нет? Или у вас там вода закончилась?

— Не поверишь, Нежина. Мимо проходил. Дай, думаю, загляну. Чай «Индийский» попробую. Хотя бы его — раз уж ты все конфеты слопала.

Альбина усмехнулась.

— Не повезло тебе, Усик, — сказала она. — Чая твоего тоже нет. Всё, что оставалось, забрал эсэсовец. Так что пей обычным… раз уж я обещала.

Махнул рукой.

— Ладно уж. Сойдёт, какой есть. Умеешь ты уговаривать.

Я вдохнул аромат чая — разочаровано покачал головой.

Альбина поставила на стол блюдце с колотым сахаром, уселась напротив меня, придвинула к себе чашку.

— Мне кажется, ты, Усик, всё же в меня влюблён, — сказала Королева. — Иначе зачем тебе было снова ехать ко мне через полгорода, да ещё и рисковать встретиться с беглым эсэсовцем?

Она окунула в чай кусок сахара — смотрела при этом на меня.