— Это все равно не по закону, — нахмурился железнодорожник.

— Да, — согласно кивнул я. — Я подумывал просто пристрелить его или всадить в живот пару пуль, чтобы он помучился. Но потом понял, что я не он, на подобное не пойду, вот хлыстом и поработал… С нежностью.

— Что тут происходит? — громко спросил сержант НКВД, в сопровождении трех бойцов протискиваясь через окружающих нас зрителей.

— Я все скажу! — неожиданно вскочил возница и, подскочив к брезгливо отодвинувшемуся от него сержанту, тут же затараторил: — Это преступник, он разоружил меня и забрал оружие! Я председатель Михайловского колхоза Слуцкий…

— Документы есть? — перебив его, спросил сержант.

Пока тот предъявлял документы, пытаясь достать их разбитыми пальцами, на которые я «случайно наступил» во время экзекуции, осмотрелся, заметив на дороге полуторку, с пятью бойцами НКВД рядом, на которой, видимо, и прибыли эти представители власти. Один из подошедших бойцов попросил у меня документы, потребовал также вернуть оружие, причем достаточно вежливо. Оружие я вернул, в ответ потребовал предъявить документы бойца. Тот кочевряжиться не стал и предъявил. Проверка показала их подлинность, следы скрепки и метки присутствовали.

Когда боец заканчивал с интересом читать мои документы, подошли сержант с сопровождающим его председателем, на лице которого помимо грязи и расплывающихся синяков светилось злорадство.

— Что тут, Смелов?

— Да вот, товарищ сержант, наш оказался. Из луцкого отдела, — ответил тот.

Я с усмешкой наблюдал, как злорадство сползает с лица председателя чего-то там и сменяется страхом.

— Понятно, — изучив документы, протянул сержант. — Ну и что вы не поделили?

Мой рассказ он выслушал внимательно, пару раз кивнул и громко сообщил заметно рассосавшимся зрителям:

— Ничего интересного тут не происходит, граждане, попрошу проследовать по своим делам, — после чего, повернувшись, спросил: — В Киев?

— Да, там бывший начальник отдела работает, на повышение пошел. Он, я да пара ребят, что майор увел с собой — вот и все, кто уцелел из отдела.

— А остальные?

— Немцы внезапно ворвались в город, подогнали к отделу огнеметный танк, и всех ребят, что отбивались… — я расстроенно махнул рукой. — Некоторые живыми факелами выпрыгивали из окон, их прямо на земле добивали солдаты. Я чуть-чуть не успел, вел взятого живым немецкого диверсанта в нашей форме. У меня на глазах все было. Пришлось уничтожать его и уходить дворами.

— М-да-а, — протянул сержант. — Не слышал об этом…. А рука?

— Это потом, на мосту в районе Ровно, снайпер из группы немецких парашютистов снял.

— Ясно.

Осмотревшись и убедившись, что кроме наших двух телег, «ЗИСа» и местного железнодорожника никого рядом нет, сержант нанес великолепный молниеносный удар, буквально утопив кулак в животе председателя. Тот упал на колени, и его начало шумно рвать. Бойцы, брезгливо на него поглядывая, начали обыск телеги председателя, велев пассажирам покинуть ее.

— Человек всегда должен оставаться человеком, — пояснил сержант этому непонятному председателю, после чего, скомандовав бойцам занимать места в машине, протянул руку мне и сказал: — Надеюсь, еще свидимся… кстати, как твоего бывшего начальника фамилия?

— Рогозов, — улыбнулся я.

— Товарищ сержант! — негромко окликнул его один из бойцов, что-то доставая из телеги.