Одна с дымящей печкою,

         Другая в сажень – летняя,

         И вся тут недолга;

         Коровы нет, лошадки нет,

         Была собака Зудушка,

         Был кот – и те ушли.

         Спать уложив родителя,

         Взялся за книгу Саввушка,

         А Грише не сиделося,

         Ушел в поля, в луга.

         У Гриши – кость широкая,

         Но сильно исхудалое

         Лицо – их недокармливал

         Хапуга-эконом.

         Григорий в семинарии

         В час ночи просыпается

         И уж потом до солнышка

         Не спит – ждет жадно ситника,

         Который выдавался им

         Со сбитнем по утрам.

         Как ни бедна вахлачина,

         Они в ней отъедалися.

         Спасибо Власу-крестному

         И прочим мужикам!

         Платили им молодчики,

         По мере сил, работою,

         По их делишкам хлопоты

         Справляли в городу.

         Дьячок хвалился детками,

         А чем они питаются —

         И думать позабыл.

         Он сам был вечно голоден,

         Весь тратился на поиски,

         Где выпить, где поесть.

         И был он нрава легкого,

         А будь иного, вряд ли бы

         И дожил до седин.

         Его хозяйка Домнушка

         Была куда заботлива,

         Зато и долговечности

         Бог не дал ей. Покойница

         Всю жизнь о соли думала:

         Нет хлеба – у кого-нибудь

         Попросит, а за соль

         Дать надо деньги чистые,

         А их по всей вахлачине,

         Сгоняемой на барщину,

         По году гроша не было!

         Вахлак тянул «Голодную»

         И без соли – приправленный

         Корою – хлеб жевал.