Всю ночку я продумала…

         «Оставь, – я парню молвила, —

         Я в подневолье с волюшки,

         Бог видит, не пойду!»

         – Такую даль мы ехали!

         Иди! – сказал Филиппушка. —

         Не стану обижать! —

         Тужила, горько плакала,

         А дело девка делала:

         На суженого искоса

         Поглядывала втай.

         Пригож-румян, широк-могуч,

         Рус волосом, тих говором —

         Пал на? сердце Филипп!

         «Ты стань-ка, добрый молодец,

         Против меня прямехонько,

         Стань на одной доске!

         Гляди мне в очи ясные,

         Гляди в лицо румяное,

         Подумывай, смекай:

         Чтоб жить со мной – не каяться,

         А мне с тобой не плакаться…

         Я вся тут такова!»

         – Небось не буду каяться,

         Небось не будешь плакаться! —

         Филиппушка сказал.

         Пока мы торговалися,

         Филиппу я: «Уйди ты прочь!»,

         А он: – Иди со мной! —

         Известно: – Ненаглядная,

         Хорошая… пригожая… —

         «Ай!..» – вдруг рванулась я…

         – Чего ты? Эка силища! —

         Не удержи – не видеть бы

         Вовек ему Матренушки,

         Да удержал Филипп!

         Пока мы торговалися,

         Должно быть, так я думаю,

         Тогда и было счастьице…

         А больше вряд когда!

         Я помню, ночка звездная,

         Такая же хорошая,

         Как и теперь, была…

         Вздохнула Тимофеевна,

         Ко стогу приклонилася,

         Унывным, тихим голосом

         Пропела про себя:

         «Ты скажи, за что,

         Молодой купец,

         Полюбил меня,

         Дочь крестьянскую?

         Я не в серебре,

         Я не в золоте,

         Жемчугами я

         Не увешана!»

         – Чисто серебро —

         Чистота твоя,

         Красно золото —

         Красота твоя,

         Бел-крупен жемчуг —

         Из очей твоих

         Слезы катятся…

         Велел родимый батюшка,

         Благословила матушка,

         Поставили родители

         К дубовому столу,

         С краями чары налили:

         «Бери поднос, гостей-чужан

         С поклоном обноси!»

         Впервой я поклонилася —

         Вздрогну?ли ноги резвые;

         Второй я поклонилася —

         Поблекло бело личико;

         Я в третий поклонилася,

         И волюшка [70 - Во время последней вечеринки, или порученья, с невесты снимали волю , т.