Промучившись несколько часов в тщетных попытках разрешить эту загадку, Тамара разбудила своего сменщика Мырю и обратилась к хмурому спросонья домовому:

— Когда мне Кощ явился, он про Рог Одина говорил. Ты знаешь, что это?

И девушка пересказала все, что вещал ей чаровник, особенно отметив его слова: «И когда в руки ко мне попал Рог Одина, могущественный артефакт древних времен, время ожидания закончилось».

— Рог Одина? — Домовой поскреб бороду, глубокомысленно наморщил лоб. — Нет, никогда не слыхал. Видать, вещица могучая. Брательник, иди-ка сюда…

Но Атям, оторвавшись от управления конем, лишь глубокомысленно закатывал глаза, гонял по высокому лбу волны моршин и виновато разводил руками — про Рог Одина он тоже ничего не знал.

Бойша, спрошенный в свой черед, вспомнил про Рог Изобилия, мифическую машину, способную изготовить любой предмет.

— Я когда малой был, мамка мне такую сказку рассказывала, — виновато улыбнулся итер.

— Вряд ли это наш рог, — подумав, сказала Тамара. — Невозможна такая машина, даже если она волшебная. Чары, хоть незнатские, хоть людские, они все равно законы физики соблюдают. Да и служит Рог Изобилия для созидания, а Кощ, он все больше о разрушении толковал.

— Чудовины всякие, ар-те-фак-ты — это такая беда иной раз. — Мыря вздохнул. — Сандалии Агасфера помнишь?

Тамара кивнула. Странный артефакт всплыл на столичном черном рынке антиквариата весной, когда она только вышла из больницы после дела Убеля. Это и вправду были старые, сильно поношенные кожаные сандалии. Вот только надев их, всякий человек мгновенно излечивался от любого заболевания. Откуда они взялись, кто изготовил столь уникальную вещь, так и осталось загадкой. Продавец сандалий, какой-то безвестный парнишка-копатель с Украины, неожиданно погиб под колесами случайной машины, а за артефакт тут же началась нешуточная борьба между видными собирателями древностей. Спустя несколько дней, когда информация дошла до интересующихся редкими вещами нуворишей, разгорелась настоящая война, со стрельбой и взрывами. Погибших сотрудников ЧОПов и бойцов из бандитских бригад хоронили по нескольку человек в день.

В итоге Сандалии Агасфера решено было выставить на закрытый аукцион. Чтобы участвовать в нем, претенденты делали вступительный взнос в миллион долларов. Аукцион состоялся. Сандалии через посредника приобрел Кощ, который, по слухам, надел их, а затем растворил в емкости с серной кислотой. Когда известие об этом распространилось среди участников аукциона, несколько человек умерли от сердечного приступа, а нефтяной магнат Малиханов, у которого была неизлечимо больна жена, поклялся на родовом кинжале, что убьет Коща, но в итоге сам умер, отравленный неизвестным веществом во время обеда в посольстве Саудовской Аравии. Общий счет погибших в битве за артефакт составил семьдесят три человека.

— А медуза? — продолжал рассуждать домовой. — Это ж надо было додуматься этакую хрень на свет белый вытащить!

— Какая медуза? — встрепенулась Тамара. — Я ничего о медузе не слышала…

— Ну дык знамо дело, до тебя это случилось и засекречено все было по высшему разряду, — усмехнулся незнать. — Хочешь — расскажу. Времени у нас в избытке.

— Конечно, хочу, — загорелась Тамара.

И Мыря начал говорить…

— Николай, вы к Сазонову собираетесь? — спросил с порога шеф.

— Угу, — не отрываясь от компьютера, промычал Коростылев.

— Позвольте узнать — когда?

— Ну, Александр Владимирович! — досадливо поморщился журналист, повернувшись к главному редактору.