Стервятники привели трупы в беспорядок, но опытный глаз Тодж вскоре предугадал несколько специфических аспектов, уникальных для тех, кто носил кожаные безрукавки. Горла многих из них были растерзаны. Следы четырех параллельных царапин были видимы на тех краях ран, царапины размера сделанного человеческими пальцами. В одном порванном месте Тодж видел выдающийся палец-кость.

Более специфический, чем это, были немногие скелеты с полностью высушенной плотью. Их ребра, члены, и черепа имели новые белые отметины и царапины, как будто солдаты прорубили их лезвиями. Одна костистая рука схватила окровавленный ятаган. На членах другого смешанного скелета Тодж видел изодранные обертки унылой серой ткани, которые не соответствовали обветшавшему похоронному савану.

Теперь он понял подшучивание о волшебниках и упоминании о Toт-Амоне.

Здесь было одно объяснение: исполнитель темных искусств наполнил эти кости властью нести смерть. Он нашел это интересным способом убить. Шок столкновения перед противником, вышедшим из могилы, мог бы парализовать жертву страхом. Оживляемый мертвый, предполагал Тодж, было бы столь же послушным как любое оружие убийства, которые были столь же эффективны как сделанные руками. В этом случае, весьма эффективны. Тодж, однако, не мог позволить себе дальше восхищаться этой ручной работой. Он позволил Конану, и Сивитри получить достаточно оснований поспешить до вскоре ожидаемого заката.

Поскольку они удалились через проход, он понял, что у него могла бы быть возможность раскрыть себя волшебнику. Поскольку, если жрец говорил правду, и если бы киммериец не достигнет Медного Города до заката, то тот колдун мог бы захватить реликт бога.

Только однажды в его долгой карьере убийцы пришлось избавляться от волшебника. Гайджак Красный, жестокий провидец Хана Замбулы, нажил врагов среди многих мужчин, так много, что он вызвал демонического телохранителя, чтобы следить за ним ночь и день и мешать всем нападениям на него человека. Как доказательство против яда, он бросал заклятия очищения на его пищу и воду. Тодж шпионил за одним из проводимых демоном обязательных обрядов, выполненных Гайджак в его башне. Когда декадентский провидец и его опекун уехали из палаты, Тодж прервал тонкой бритвой линию в защитном круге, нарисованном кровью на полу.

Гайджак вскоре мучительно умер, когда он затем встал в пределах своего круга и приказывал, обязывая другого демона исполнить поручаемые ему услуги. Простое прерывание линии разрушило свойства круга, и демонический телохранитель был неспособен остановить одного из его собственного вида. Тодж хорошо помнил это случай; никогда не видел он голову человека, сокрушенную настолько сильно, что оба глаза треснули, вытекая из их глазниц через ноздри, и забрызгав против стены.

Заклинатели были действительно склонными ошибаться — простая плоть и кровь слабее их хлипкого волшебства. Если бы обстоятельства продиктовали Тоджу убить другого волшебника, то он нашел бы путь. Он получил бы Зловещего древнего Бога и принес бы это шлюхе сразу, прежде чем kalb жук закончил его ползание через его наиболее важные части.

Что касается Конана, преуспеет ли киммериец или потерпел неудачу, не имело значения для Тоджа. Будь это варвар или колдун, который сначала присвоит бога из жемчуга, только Тодж уедет с ним живым из пустыни Нифии.

Teвек Тул шагал по краю ямы, которая расширилась и углублялась слишком медленно как день, превращается в ночь. Скелетные рабы Teвека трудились неустанно, раскрывая башню полностью, снимая крышку песчаного гроба над тем, что было храмом нифийцев. Процесс занял намного дольше, чем он ожидал.

Задержка сначала беспокоила его немного, поскольку он был занят опросом мертвого Чёрного клинка, бывшего Высшего Военачальника Ахерона.