Несмотря на его браваду направленную наружу, он знал, что гибкий убийца был смертельным противником. Было немного предосторожностей, которые человек мог предпринять против тех странных ножей, которые убийца швырнул с такой смертельной скоростью и точностью. И потом он исчез в деревья… Для Конана было более легко разглядеть змею в траве, чем коварного туранца.

Сивитри откинулась назад на стул и сделала другой глоток вина. Она вытерла свои губы, сжав их вместе и хмурилась, как будто вкус не был приятен.

— Она жаждет бога больше, чем я думала. Это никогда не должно достаться ей, Конан. Даже притом, что она знает его истинное имя, бог зол и опасен без сомнения. Я видела дощечки, долгими ночами переписываемые давно умершим первосвященником Ибиса, который сначала охранял идола. Его гравюры предсказывают самые страшные события. После того, как бог сначала пробудится, огласивший его имя полностью уступит злу и перенесет судьбу, более ужасную чем тысяча сроков службы муки в самых глубоких ямах пытки Ахерона. Моя сестра насмехается над этим пророчеством, и я не могу убедить ее отказаться от своей навязчивой идеи. Я уберегла бы ее от этого, Конан. Мы должны найти бога, чтобы я могла передать его Карантесу, жрецу Ибиса. Только в пределах его храма может он быть благополучно сохранен.

— Если это сделано из жемчуга, почему бы не разрушить это? — Конан хмурился, смущенный.

Сивитри угрюмо рассмеялась.

— Это только кажется настолько простым. Дощечки также говорят, что никто не может разрушить бога, если он не знает шесть частей его полного и истинного имени. Жрецы Ибиса знали, но половину имен, именно поэтому они не могли ничего сделать, но охраняли реликт в течение многих столетий.

Конан рухнул на стул со вздохом раздражения.

— Я не забочусь о том, что случается, потом. Почему, Девять Адов Зандра, должен я отправляться на эти безумные поиски Медного Города? Если я рискую своей шеей, ища сокровище и победить Тоджа прежде, чем он вонзит кинжал в мою шею, и я справедливо не передал бы реликт тебе. Кром! Такой жемчуг, даже без легенд, которые украшают это, стоил бы королевский запас золота. И кто знает, что является твоей игрой, Сивитри. Возможно, ты ищешь это для вас непосредственно для богатства, или, возможно, из-за его сил. Поскольку, если ты знаешь тайное имя, что мешает тебе свергнуть свою госпожу? — Золото? — Сивитри спросила с негодованием. — Золото! Это все, что может заинтересовать тебя, варвар? Твоё сердце является столь же холодным как снежные холмы твоей Киммерии. Я не удивлена, но я думала… — Думала, что? То, что ты могла обмануть меня снова? Сивитри прервала.

— Никакая прибыль не заставила тебя спасать меня от тюремщика ассири, прежде, чем ты узнал мою скрытую цель. И ты, возможно, покинул меня в Вархии.

Я нахожусь перед тобой в долгу, Конан. Те события в «Винограде и Чертополохе» не входили в мой план. Так, если золото — все, что ты ищешь, тогда у тебя должно быть это. — Она поднялась со своего стула, щипнула освещенную тонкую свечу от канделябров, и пошла выпрямившись к гобелену. — И если ты не веришь моему рассказу, затем доставь бога к Карантесу самостоятельно. Я не предполагала, что ты желаешь путешествовать в Ханумар, поскольку общеизвестно, что пугливый Карантес никогда не покидает свой храм. Я желала сопровождать тебя только, чтобы убедиться, что проклятая статуя достигнет его благополучно.

Конан осушил последнюю винную порцию, и его губы неожиданно ощутили горький остаточный вкус — и посмотрел на изобильную пищу. Хотя он ел нечасто в последнее время, пища, казалось, утратила свою привлекательность.

Сивитри опустилась на колени, чтобы мягко выдвинуть подсвечник свечи на пол, затем поднялась и потянула в сторону гобелен, чтобы обнажить стену каменных блоков позади этого.