— Да, Кром знает, когда нам ещё придётся немного поспать.

Киммериец зевал и потягивался, приветствуя шанс отдохнуть умом и телом.

Он задержался в прихожей, чтобы восхититься набором драгоценного камня в декоративной двери там. Импульсивно, он решил подвергнуть женщину небольшому тесту.

— Прежде, чем мы удалимся, я просил бы один символ твоей веры — тот аметист. Этот символ я сохраню до того, пока благополучно не перенесу своё золото через ворота Сардиса.

— Возьми это, если ты хочешь, — она кивнула, не моргнув глазом без колебания.

Держите это, сохраняя, тем не менее, или другой должен будет изготовлен, чтобы сработала дверь. И бережно храните эту деталь от металлической настройки позади, так, чтобы мы могли использовать это позже без задержки. — Она вручила свою шпильку киммерийцу.

Конан ослабил драгоценный камень из его мастерски сформовавшего гнезда и вытянул его. Он поглядел на это прежде, чем подвернуть в его жилет, удивляясь, что такой красиво полированный камень служил простым вводным устройством.

Как будто прочитав его мысли, Сивитри улыбнулась.

— Балвадек не жалел расходов. Жди, пока ты не увидел Сапфировую Комнату.

Они шли по толстому рубиновому ковру, заглушавшему шаги, приведшие к большому залу ниже. Приглушенное эхо пения стихло, когда они достигли конца коридора. Там другая усыпанная драгоценным камнем дверь встала перед ними.

Между подсвечниками, державшими мерцающие факелы, дверь выделялась вырезанным гербом герцога, обрамленном мерцающими драгоценностями столь же синими как Западный Океан в летний полдень.

Сивитри, казалось, не впечатлилась, как будто она была приучена к богато украшенной среде. Ее особенности, фактически, действительно казалось, соответствовали таковым для того, кто вырос во дворце. Со своей стороны, Конан чувствовал более непринужденно в лесах или на морях. Он выиграл или захватил драгоценности за его годы борьбы, но они, казались, убегали прежде, чем он когда- либо думал об успокоении и построении собственного замка. Киммериец полагал, что однажды он мог бы достичь такой роскоши, после накопления большего количества драгоценностей, чем он мог просто отдать распутной девке или проиграть в кости. Все же он сомневался, что его тщеславие уподобиться Балвадеку, украсившему те самые двери драгоценностями достаточными, чтобы прокормить дюжины семей в течение многих лет.

— Белл, никогда я не стремилась к горячей ванне, как это делаю теперь, — сказала Сивитри низким голосом, когда она открыла дверь и вошла в палату с высоким потолком за ней. Богато меблированный вестибюль имел семь выходов.

Сивитри вошла в самый правый из них, арочный коридор уводил немного вверх.

Позолоченные светильники вдоль его стен держали лампы душистой нефти, и шикарные вендийские ковры лежали на гладком камне его пола. — Слугам сказали доставить достаточно горячей воды для двоих, так как купание — обычай, соблюдаемый мужчинами Киммерии.

Восхищаясь ее красиво сложенной фигурой должно быть двадцатый раз в тот день, Конан усмехался. Он не был столь изнурен или озабочен, чтобы не заметить, как полосатый бархат выделял её изгибы, или как ее бедра колебались в плотно прилегающих кожаных брюках. И он знал, что достаточно многие из женщин задались вопросом, могла ли она иметь в виду больше, чем простое купание…, хотя, если бы ее слова скрыли такое предложение, он был бы удивлен. Сивитри, казалось, рассматривала его с беспорядочным презрением, и ее явные привязанности к Нефриту заставили его задаваться вопросом, могла ли бы она предпочесть компанию женщин любому из мужчин.

— Многие киммерийцы редко купаются, это верно, — Конан согласился. — Но я ничего не имею против пользы, долго впитываюсь. Фактически, в моих путешествиях по разнообразным землям, я изучил много различных обычаев купания.