– Вот этот? - указал Конан на тускло поблескивавшее в полумраке Сердце Аримана.

    – Во-он т-тот, - кивнул посол на раскрытую шкатулку и рассыпанные по полу самоцветы.

    – Врешь! - мощной рукой король ухватил койфита за шиворот. - Ну-ка, покажи, что у тебя здесь!

    Он с легкостью приподнял сира Лайонеля и вытащил из-под его тощего зада сверток. Затем, отбросив койфитского посла под ноги Паллантиду, Конан развернул синюю шелковую ткань.

    И содрогнулся!

    На широкой его ладони лежал превосходный рубин, самый что ни на есть настоящий - это киммерийцу было ясно с первого взгляда. И с первого же взгляда он понял, что рубин сей - точная копия его талисмана. Все совпадало, все, до мельчайшей подробности и грани! Словно перед глазами мастера, вырезавшего этот багровый шар, сияло истинное Сердце бога, великое сокровище Аквилонии!

    Все мысли разом вылетели у Конана из головы. Он собирался о многом порасспросить койфита, и прежде всего - о черном лотосе и сломанных замках; он был уверен, что и без помощи Хриса, палача, добьется нужных ответов - ведь рядом стоял Паллантид с факелом и мечом. Огонь и сталь выжмут из этого койфитского отродья правду! Истину, а не дурацкие сказки об ожерелье Джеммальдины, его супруги!

    Но сейчас он позабыл и о лотосе, и о проржавевших запорах, и о глупых историях сира Лайоналя; он глядел на камень, на подделанный амулет, и гнев огненной тучей вздымался в груди, а лицо наливалось кровью. Паллантид, не выпуская из рук клинка и факела, отступил на шаг - видно решил, что король выхватит сейчас меч и располосует койфита от плеча до бедра. Но Конан лишь швырнул подделку в сторону и обеими руками вцепился в ворот посла.

    – Говори! - заревел он, побагровев от ярости. - Говори, пес! Кто делал твою игрушку?

    – Скажу! Я все скажу, грозный и славный! - завизжал Лайональ. - Скажу, скажу! Только отпусти меня!

    Конан снова приподнял койфита, прижав его спиной к сундуку.

    – Ну? Кто делал, крыса?

    – Один м-мастер… м-мастер… Я н-не з-знаю, кто он…

    – Не знаешь? - с угрозой повторил король.

    – Ег-го зовут Ф-фарнан… Я н-не з-знаю, где он живет…

    Конан кивнул Паллантиду на факел, и волосы койфита затрещали в огне. Он дико взвыл и дернулся, но король держал крепко.

    – Ну, шакал? Где живет твой мастер?

    – Возле храма Митры… На улице Божественного Ока…

    – Я о нем слышал, - вдруг отозвался молчавший до сих пор Паллантид. - Отличный мастер, говорят. И честный!

    – Отличный и честный… - пробормотал король продолжая сжимать железными пальцами горло койфита. - Куда не глянь, повсюду одни отличные да честные парни… Откуда только берутся предатели? - Он посмотрел на бледное лицо пленника и поинтересовался: - Напомни-ка мне, Паллантид, какая казнь у нас положена изменникам?

    – Ослепление, - быстро ответил командир Драконов. - Но думаю, Фарнану стоит явить милость. Все-таки он - один из лучших мастеров в Тарантии… Посидит немного в темнице, поймет свою вину и все расскажет.

    – А с этим что делать? - Конан тряхнул койфита, стукнув его затылком о сундук.

    – А с этим поступить по закону, государь. Отдать Хрису для дознания и выколоть глаза на площади у Железной Башни.

    Сир Лайональ взвыл от ужаса; капли пота катились по его бледной физиономии, походившей, как никогда прежде, на морду загнанной в капкан крысы.