|
В пылу драки и погени он и не заметил, как серьезно повреждено горло. Конан сел, и шея заболела так сильно, что он едва мог повернуть голову. Он наполовину высунулся из люка. - Сколько мы еще здесь стоим? - спросил он. - Мы почти готовы к отплытию. Я тебя ждал и уже начал терять терпение, но тут Махаба говорит, что ты ночью приплыл на корабль и спишь в рундуке. Куда же ты... О Имир! Тебя что, схватили и повесили? Шея у тебя точь-в-точь того же цвета, что и волосы! - Я боролся с питоном, - ответил Конан. - Стигийский лоцман здесь? - Еще не пришел. Я могу дать сигнал, что мы готовы к отплытию, и он будет здесь через несколько минут. - Скажи-ка, а когда он покинул корабль? - спросил Конан, укрываясь в темноте люка. - Да что все это значит? - В голосе капитана слышалось возмущение. - Пока не могу тебе сказать, - ответил киммериец, - опусти люк. С недовольным видом ванир повиновался, и Конан опять оказался в темноте. Он слышал, как с треском и скрипом заработала лебедка, поднимая якорь из мутной воды гавани. Потом по сухому скрежету он догадался, что к кораблю вплотную подошла лодка, в которой прибыли стигийский лоцман и его команда. Спустили весла, и корабль медленно поплыл. Конан слышал, какие приказы лоцман отдает гребцам, которые ничего не видят. Корабль медленно двигался, лавируя между подводными ловушками. Через некоторое время весла убрали, и Конан ощутил легкий толчок - это к кораблю опять подошла лодка. Прошло несколько минут, и люк открылся снова. - Они ушли, Конан, - сказал Вульфред. - Можешь выбираться отсюда. Стараясь не повредить шею, киммериец осторожно поднялся на палубу. Корабль медленно плыл по волнам, а вся команда с любопытством уставилась на Конана. Не обращая на них внимания, Конан обернулся назад, желая удостовериться, что лоцманская лодка уже далеко. А она уже входила в гавань. Они оставили позади большой порт Кеми. Довольный этим, Конан огляделся вокруг, но аквилонцев нигде не было видно. - Так ты объяснишь наконец, что все это значит? - спросил Вульфред. - Потом, - ответил Конан. - Поднимайте-ка паруса, надо убираться отсюда. Вульфред отдавал приказания, матросы схватились за весла. Конан и сам включился в работу, не жалея сил, так велико было его желание уйти отсюда как можно быстрее; и вскоре латинские треугольные паруса уже вились на мачтах, сначала безжизненные, потом - крепкие и упругие от наполнившего их бриза. "Морской тигр" продолжал свой путь на юг, к неизвестным берегам. В тот же день из порта Кеми вышел длинный черный корабль. Оказавшись в открытом море, он поднял черные паруса и взял курс на юг. На вершине фокмачты развевался золотистый флажок с изображением трезубца, заключенного между рожками полумесяца.
Глава 5. КОРСАРЫ "Морской тигр" был не единственным судном, бороздившим прибрежные воды у Черного Берега. Каждый день они могли различить на горизонте очертания чьих-то парусов. Однако слишком близко к ним никто не подходил. В тех водах все предпочитают сторониться друг друга. Единственным исключением стала сильная компания из пяти зингарских торговых судов, так уверенных в своих силах, что они шли совсем рядом, и матросы "Морского тигра" могли глазеть на горы бивней, сваленных на палубе. тюки роскошных перьев и вязанки экзотической древесины. Столько ценностей, что трюмы не в состоянии вместить их все. Наглядное доказательство того, как выгодна торговля в южных странах. Но это только для тех, кто силен духом и не боится испытать свою судьбу. Другие суда хотя и не подходили так близко, но выдавали содержимое своих трюмов нестерпимой вонью, которую ветер разносил на многие мили вокруг. Это были работорговцы, с трюмами, набитыми сотнями несчастных, которых содержали в грязи и мерзости. Тяготы путешествия перенесет не более половины из них, а остальные, немного помытые и приведенные в порядок, принесут неслыханную прибыль на рынках рабов цивилизованного мира. Туземные царьки продают своих соседей так дешево, что огромные потери при перевозке в конечном итоге вполне приемлемы. |
