|
Вскоре в центре залитой кровью, объятой пламенем и заваленной грудами трупов пещере сошлись в поединке оставшиеся в живых воины, их было двое — в прошлом друзья, в настоящем смертельные враги. Конан вызывающе смотрел в глаза своему врагу, и ему вдруг показалось, что пройдёт целая вечность, прежде чем начнётся поединок. Но он ошибался. Заворожённый ледяным гипнотизирующим взором хранителя, он не успел среагировать и в короткое мгновение исход битвы был разрешен. Одним молниеносным точный ударом Рей Вен выбил меч из его рук, и жестко схватив варвара за горло, одной рукой оторвал от пола. Конан воистину ощутил на себе его железную хватку, но рука Ворона, однако, не спешила окончательно сдавливать ему горло. Глаза хранителя полыхали белым огнём, а металлический с неестественным эхом голос грохотал точно гром:
— Глупец! Что ты наделал?! В восклицании этом было и от зла, и от отчаяния, и от бесконечного страдания. Ворон согнул руку и приблизив лицо корчащегося от боли человека к своему каменному лицу, вновь повторил всё тот же вопрос, не желая верить случившемуся: — Что ты натворил, избранник Крома!? Скривив губы, хранитель ослабил хватку и отшвырнул варвара от себя. В пещере воцарилась гробовая тишина. Подойдя ближе разговор он повёл уже сдержаннее: — Я потерпел поражение, но и ты не победил. Ты думаешь кого-то спас? Ах, да, как же я мог забыть: благородство, высокие чувства, жалось и сострадание, любовь, наконец. К Нергалу всё! — хранитель вновь повысил голос. — Ты слишком непредсказуем! Мне следовало это учесть. Так что в случившемся есть доля моей вины. Великий Змей оказался прав — ты не тот человек, на плечи которого следовало возлагать эту миссию. Возможно Тот-Амон справился бы лучше. Хотя теперь это уже не имеет значения. Ворон говорил, но говоря рассуждал, ни к кому не обращаясь. Конан, который, наконец, откашлявшись пришел в себя, всё же заставил его обратить на себя внимание. — Не ужели ты не понимаешь? — прохрипел он. — Довольно! — перебил его Рей Вен. — Молчи, ибо тебе нечего больше сказать! Кому теперь нужны твои оправдания…или мои? — Смотря кого ты имеешь в виду. Богов? Плевать я хотел на них и на их игры! — заявил варвар, не очень-то переживая за случившийся провал. — Ты мыслишь узко. — печально вздохнул Ворон. — Зато ты шире! — Боюсь, это не важно. Ничто уже не важно. — Ты не ответил: ведь ни тебе, ни им не понять моего поступка, да? — оскалился Конан. — А собственно, кто ты такой, чтоб судить меня? — Судить тебя буду не я. Мне твой поступок вполне понятен, ибо я ближе к тебе, человек, но, — Ворон вдруг замолчал, и намеренно выдержав паузу, поднял указательный палец вверх, продолжая уже с грустью в голосе: — Не поймут они! — Они меня не волнуют. — напомнил Конан. — Им бы только в игры поиграть, а жизни людей их вовсе не заботят. — Ты не прав! — не согласился с ним хранитель, но голос его вдруг стал человеческим и белое пламя полыхавшее в глазах потухло. — От будущего мира зависит и будущее людей. Неужели ты сам до сих пор не понял этого? Хотя, что тебе до высших замыслов. Финальная битва не состоялась и всё благодаря тебе. Кто знает, будет ли через тысячу лет такой человек, как ты, способный выполнить их волю? Отныне, судьба мира не определена. — А не высока ли цена спасения мира? — вдруг спросил Конан, пытаясь заглянуть хранителю в глаза. — Возможно, высока, но на сей раз, действительно, не было другого выхода. — сознался Ворон. — Но, довольно разговоров. |
