И все-таки в том, что касалось обманщиков и слабаков, могучий кезанкиец оказался не так уж и не прав. Что как не политические выверты некоторых вельмож привели несчастную девочку к гибели, а короля – на смертное ложе! Гнойный нарыв, порожденный завистью Вальтреско к королю, – сколько времени он зрел, пока Конан с Мадезусом не выпустили ядовитую гниль? А что, если здесь, по коридорам дворца, вовсю шастают на свободе еще какие-то изменники, только ждущие шанса нанести смертельный удар?.. От этой мысли Кейлаш попросту похолодел. Но потом сказал себе, что вряд ли это возможно. Основной корпус дворцовой стражи был беззаветно предан Эльдрану, – такое влияние имел король на людей. Все, кроме некоторых выродков, любили его, и он, несомненно, это заслужил! Когда еще бывало, чтобы бритунийский король столь успешно примирял между собой раздираемые усобицами княжества да еще сдерживал жадных соседей вроде Немедии с Коринфией, готовых чуть что оттяпать себе кусок?..

То есть были, конечно, в Бритунии и такие, кому воцарение Эльдрана пришлось не по ноздре. Некоторые знатные фамилии с юга страны, сами когда-то порождавшие королей, отказывались признавать власть Эльдрана, но, правда, войной идти не пытались. Иные из них во всеуслышание объясняли свое неповиновение тем, что Эльдран-де происходил не из королевского рода. Наверное, у Вальтреско были сторонники из числа этих семейств… Кейлаш содрогнулся, осознав: умри сегодня король, и гнусный заговор полководца, пожалуй, навсегда остался бы нераскрытым. Вальтреско – король!.. А ведь если бы не Мадезус с Конаном, все так бы и случилось!

Кейлаш задумался о киммерийском богатыре и о его более чем странном приятеле – могущественном жреце Митры, заявлявшем при этом, что он, мол, вроде как и жрец-то ненастоящий!..

Кейлаш был предостаточно наслышан о киммерийцах, варварах с далекого морозного севера. Легендарный штурм аквилонской крепости Венариум, предпринятый киммерийцами, был худшим кошмаром для всех солдат любой цивилизованной страны. А ведь этот самый Конан запросто мог оказаться участником того штурма!.. Кейлаш всегда представлял себе киммерийцев бледнокожими, темноволосыми, мрачными звероподобными великанами. Конан, при всей его физической мощи, под такое описание, конечно же, не подходил. Хотя и здоров же был драться, ох и здоров!.. То-то прибавилось за последние несколько дней на городском кладбище могил стражников, имевших глупость заступить ему путь!.. Кейлаш весьма сомневался, что даже среди его отборных бойцов найдется равный киммерийцу – хоть на мечах, хоть на ножах, хоть на копьях. А сам Кейлаш уже вовсю предвкушал, как станет сражаться плечом к плечу со столь великим воителем!

Итак, Конан был человеком вполне понятным Кейлашу. И очень симпатичным ему. С Мадезусом все обстояло гораздо сложней и туманней. Любой уважающий себя горец знал тьму легенд о магах, жрецах, заколдованных амулетах и тому подобном. Кейлаш, как весь его народ, был весьма суеверен. Сколько вечеров, начиная с самого детства, провел он возле костров, слушая рассказы седобородых старцев о ворожбе, заклинаниях и чудесных превращениях! Поначалу он считал эти россказни детскими страшилками, позже, с возрастом, убедился: зерно истины в них все-таки было. Но чтобы самому, своими глазами, увидеть, как пускают в ход подобную мощь!..

Волшебные и жреческие искусства всегда оставались за пределами его понимания, а его с младенчества приучали: чего не знаешь и не понимаешь, тому не верь! Он и не верил. Даже этот Мадезус, добрый вроде бы парень, вгонял его в дрожь.