- Ты, наверное, шутишь! - Тахарка был уверен, что Конан скрывает другую, более весомую причину. - Кто станет тратить столько времени и сил, чтобы отомстить за смерть каких-то никому не известных варваров!

    - Твой гиперборейский пес был совершенно прав. Ты не понимаешь северян. Куулво негодяй, но он был мужчиной. И те, кого ты убил, не были безымянными. Их имена запечатлены в сказаниях и хранятся здесь. - Конан указал себе на грудь. - Их души взывают о мщении, и они будут отомщены!

    Оба одновременно бросились друг на друга. Искры посыпались во все стороны от первого же обмена ударами. Конан удивился: Куулво был силен, но Тахарка оказался еще сильнее. Они перемещались по комнате, то атакуя, то отступая, но и тот и другой старались не приближаться слишком близко к другой паре.

    Калья сражалась с упоением, почти в экстазе, ей казалось, что настал критический момент - высший миг всей ее жизни. Аксандриас дышал тяжело, со свистом, его необыкновенная, нечеловеческая скорость немного снизилась. Она сделала выпад, целясь ему в грудь, а когда он не слишком удачно парировал удар, сумела ранить его в живот. Аксандриас продолжал бой, словно ничего не случилось.

    Теперь она уже не сомневалась, что Аксандриас принимает снадобье, которое так усиливало смелость гладиаторов в Кротоне. Без сомнения, оно же, даруя неправдоподобную силу и ловкость, разрушило его здоровье. Ее это даже устраивало. Ей хотелось колоть, резать и рубить его как можно дольше. Не успела она подумать об этом, как ей удалось ранить его в шею. Аксандриас опять не обратил на рану никакого внимания. Но когда и его выпад достиг цели и Калья была, хоть и не сильно, ранена в бедро, она тоже ничего не заметила и располосовала аквилонцу правую руку от локтя до ладони.

    Аксандриас отступил на шаг. Калья почувствовала, что еще немного - и победа будет за ней. Его зелье быстро теряло действенность. Меч Кальи замелькал в воздухе с новой силой. Она будто плела вокруг Аксандриаса паутину из сверкающих стальных кружев, и ему все труднее было блокировать ее удары. И тут она сделала полный выпад. Учителя фехтования предупреждали, что подобный удар можно наносить только в случае крайней необходимости, он оставлял нападающего уязвимым для любого удара. Но Калья прекрасно все рассчитала: острие меча вонзилось Аксандриасу прямо в глаз, пробило мозг, истончившуюся кость черепа и на целый фут вышло с другой стороны головы.

    Аксандриас повалился на пол. Калья стояла над неподвижным телом, глядя на него в каком-то недоумении. Потом лицо ее прояснилось. Она издала победный ликующий вопль.

    Тахарка не верил свои глазам: этот молодой киммериец, почти мальчик, был сильнее его. Ни разу еще ему не приходилось встречать равного по силе противника. Ни разу не было у него повода сомневаться в своем превосходстве над другими людьми. А этот юный варвар был сильнее, быстрее и даже искуснее. Излишняя щепетильность не была свойственна Тахарке. Он решил бежать. Умело маневрируя, он отступил к креслу, на которое была наброшена дорогая ткань. Молниеносным движением сорвав ткань, швырнул ее в лицо Конану. Конан инстинктивно поднял руку, и Тахарка, пользуясь секундной заминкой, метнулся к двери.

    Конан отбросил в сторону ткань и увидел, что Тахарка выхватил из стойки с оружием дротик и с силой метнул ему в грудь. Отбивать дротик мечом уже не было времени, и Конан легко уклонился. Он уже готов был ринуться следом за убегающим Тахаркой, но его остановил крик боли за спиной.