Изменить размер шрифта - +

— Как долго он оставался?

— Совсем немного. А потом ушел.

— Он ушел из твоего дома в Замок?

— Я не знаю! голос управляющего задрожал.

— Зачем он приходил в твой дом?

— Поговорить... поговорить со мной о делах.

— Ты лжешь, сказал Деметрио. Зачем он приходил в твой дом?

— Я не знаю! Я ничего не знаю! голос Промеро стал истерическим. Я ничего не сделал...

— Заставь его говорить, Дионус, бросил Деметрио. Дионус что-то проворчал и кивнул одному из своих людей, который, свирепо ухмыляясь двинулся к двум пленникам.

— Ты знаешь, кто я? прорычал он, выставив вперед голову и пристально глядя на съежившуюся добычу.

— Ты Постюмо, ответил угрюмо управляющий. Ты выдавил глаз девушке в суде за то, что она не захотела выдать своего любовника.

— Я всегда получаю то, за чем пришел, прорычал охранник. Вены на его толстой шее вздулись, лицо сделалось багровым, когда он схватил несчастного управляющего за воротник туники и затряс его так, что тот почти висел.

— Говори, крыса! зарычал он. Отвечай инквизитору!

— О, Митра, пощади! завопил несчастный. Клянусь...

Постюмо дал ему ужасную пощечину сначала по одной щеке, потом по другой, потом швырнул его на пол и злобно лягнул.

— Пощады! простонала жертва. Я скажу... Я все скажу...

— Тогда вставай, трусливая душонка! ревел Постюмо. Не скули!

Дионус бросил короткий взгляд на Конана посмотреть, произвело ли все это на него впечатление.

— Ты видишь, что бывает с теми, кто перечит полиции, сказал он.

Конан ответил презрительной усмешкой.

— Он слабое существо и дурак к тому же, проворчал он. Пусть хоть один из вас тронет меня я вытрясу все его внутренности наружу.

— Ты готов говорить? спросил Деметрио.

— Все, что я знаю, начал всхлипывать управляющий, когда поднялся на ноги, подвывая как побитая собака, это то, что Каллиан пришел в мой дом вскоре после того, как я появился, а я ушел из замка вместе с ним, и отослал колесницу. Он грозил мне увольнением, если я когда-нибудь заговорю об этом. Я бедный человек, господа, у меня нет влиятельных друзей. Если я потеряю свое место, я буду голодать.

— А мне что с этого? сказал Деметрио. Как долго он оставался у тебя в доме?

— До полуночи оставалось еще часа полтора, когда он ушел, сказав, что идет в Замок и вернется после того, как сделает то, что хочет сделать.

— Что он имел в виду?

Промеро заколебался, но один только взгляд на ухмыляющегося Постюмо раскрыл ему рот.

— В замке было что-то такое, что он хотел осмотреть.

— Но зачем ему было идти одному, в такой тайне?

— Потому что эта вещь не его собственность. Ее привезли на рассвете караваном с юга. Люди из каравана ничего не знали о ней кроме того, что ее привезли караваном из Стигии и она предназначалась для Карантеса из Ханумана, жреца Ибиса. Караванщику заплатили какие-то люди, чтобы он доставил ее прямо Карантесу, но этот негодяй захотел пройти в Аквилонию такой дорогой, которая не проходит через Хануман. И он спросил, может ли он оставить эту вещь в Замке, пока Карантес не сможет за ней послать.

Каллиан согласился и сказал ему, что сам пошлет слугу известить Карантеса. Но после того, как этот человек ушел и я заговорил о гонце, Каллиан запретил мне посылать его. Он сел размышлять о том, что оставил этот человек.

— И что это было?

— Что-то типа саркофага, какие находят в древних стигийских могилах. Но этот был круглым, как покрытая металлом чаша. Материал, из которого он был сделан, был как медь, но тверже, и весь покрыт иероглифами, такими, как на древних менгирах в южной Стигии. Крышка была крепко прикручена к чаше резными полосами из металла, похожего на медь.

Быстрый переход