– Курс не менять, – отчетливо произнес он. – Мы не можем выходить из графика связи.

    – Мы влетим в поток дерьма! – нервно рявкнула Люси. – Командир, нам нужно начинать маневр уклонения. Разрешите начать расчет?..

    – Вы меня плохо поняли, навигатор? – холодно поинтересовался Стэнфорд. – Повторяю: мы остаемся на прежнем курсе. Ничего с нами не случится. «Галилео» невелик, и Макрицкий, я надеюсь, сможет сманеврировать на ручном управлении. Но менять курс мы не имеем права. Не я его утверждал… вам ясно?

    Интерком отключился. Леон недоуменно поскреб нос и достал из кармана сигареты. Речь Стэнфорда звучала таким бредом, что в это просто не хотелось верить. Стометровый цилиндр «Галилео», плотно облепленный всевозможными антеннами и перепонками фотогенераторов, в потоке мог превратиться в лохмотья. Это Леон понимал совершенно четко – подобные катастрофы он видел не раз и не два.

    – Дело гнилое… кажется, командир неадекватен, – прошептал он. – Лю, давай-ка мне расчет уклонения в пределах генерального курса. Только внимательно, все по секундам, чтобы нас не смогли обвинить в нарушении приказа. И, умоляю, выруби пожарную сигнализацию!..

    Стесняясь своего малодушия, он быстрыми, нервными затяжками выкурил сигарету, спрятал окурок в карман и, привстав с кресла, воткнул фильтро-вентиляционную установку. Люси вдруг подняла глаза от своего монитора и коротко куснула губу. В ее взгляде читалось недоумение.

    – Слушай, у этой каменюки совершенно ненормальное гравитационное склонение, – тихо произнесла она, глядя на Леона в упор. – Я не знаю, что нам делать… может, вызвать Джессепа?

    – Джесси? – Леон представил себе вечную, словно приклеенную, улыбку чернокожего старшего навигатора, ослепительную белизну его зубов, сверкающую меж вывернутых губ, и скривился: – Тогда мы точно никогда не затормозим.

    Джессеп, как и Стэнфорд, был американцем. Иногда Леону казалось, что ради продолжения карьеры в НАСА навигатор готов расцеловать Стэна в задницу. Движение по службе было для него всем: в любых спорных вопросах он восторженно поддерживал командира – даже тогда, когда тот вываливал совершеннейший бред.

    – Пересчитывай маневр со склонением, – твердо сказал Леон. – На сколько мы уйдем в минус?

    – По хронометражу? – переспросила Люси. – Навскидку, без математики могу сказать одно: намного. На полчаса, это в лучшем случае.

    Леон сглотнул слюну. Стэн – новичок в дальнем космосе, и на получасовое выпадение из графика не пойдет под страхом смерти. Он может просто не понимать, что происходит на самом деле: полковник сроду не ходил дальше Луны, и приказ для него мог быть важнее чувства опасности. Зато там, в НАСА, они все какие-то спятившие, у них все по минутам, и при этом не дай Бог криво улыбнуться! По отчету командир будет долго рассказывать о нештатной курсовой ситуации… а они, чего доброго, еще и комиссию соберут. И будет он бумаги писать до следующего столетия.

    Но нам-то что делать, спросил он себя. Мы-то все понимаем… а уж после того, как я горел на орбите Венеры, и челнок никак не успевал до полной разгерметизации – о, уж там-то я хорошо научился реально смотреть на вещи!

    – Пересчитывай, – повторил Леон.