|
Это — ад, вечные муки, где, показалось ему, слышен мерный спор демонов любви: «О причине бытия всего сущего». Заблудившись в извилистом лабиринте, он остановился и задумался; ага! значит, мы существуем! Речное устье — не преграда любви Господней. Целования. Приспускается флаг, в эфирные намерения. Прекратите же быть; неслышно подступите исчезнуть в Хотите? Мы и золото можем сотворить, и разные снадобья, и присягнуть. Мы спустимся в недра земные. Нам приснятся три оболочки мозга. О светлая оболочка, лоно природы, прими нашу гипердулию! (Сокровенный камень ищется ректификацией — бесшумно, украдкой. Кап-капает едкий яд в анус матушки-Земли).
Притча о солнце и луне
Король прибывает без свиты и вводится в паренхиму. На пушечный выстрел никого к себе не подпускаю, кроме смиренного Эр-Эма, охранника. Орошение светлой росой, растворение слоев попираемого золота. Которое он отдает мухоморам. Все прибывает. Он разоблачается, включая кожу. Написано: «Аз есмь властитель Сатурн». Эпитеза греха. Сатурн берется и кренится (тпру). Все на свете — тпру. Он — когда однажды Ему было дано — оскальзывает в препарированное вещество. О сколь падший! (Шлеп о камень). А также, аналогично, Его нос. Его камзол мягкого бархата и эти неуклонно разрастающиеся опухоли, ноздри. Какая (разница)? У Юпитера он сохраняется двадцать дней. Это Луна — третья возлюбленная. Любимая жизнь. («Жизнелюб» — почти анаграмма). У нее нос сохраняется двадцать дней. Родня вся в меня. «Микропросопус» — это мотив, белый, как соляные цветы. Таким образом: дух нисходит с любовью, в мягкой белой сорочке. Мы зрим его выпученные ноздри. Раз, но сорок дней, а иногда сорок, хотя когда-то, может, Ему сорок и будет. Солнце Его желтое. Затем является солнце самое дивное. Внемли (мудрость): хайль! Страна, где добродетель не зависит от волглого изобилия. Изенгейм! Сии окрестности он освещает рельефней слуха или расстояния. Виолончель! Волосатые столпы мира выдворяют ночь прочь. Начало; солнце-то и не дает сбиться настройке незнакомых скрытых значений, хотя год поет о годе. Истребители, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы (футарк) канул в стоячие омуты, лишенные сущности! В долю их входило «молоко» на территории парка (Господнего парка); им был предоставлен выбор между недвижностью и самопознанием. У геральдических драконов с очей спадает пелена. Стон и вой, стон и вой.
* * *
Итак, подошли мы к третьему пункту: «Возражение 1. Такое впечатление, будто (Бог) никогда не видел этой жуткой прозелени. Терзаемся мы советом Блаженного Августина, коий гласит, что (Богу) не слабо провести несколько миль кряду в компании такого тряпичника, что яд» Его окажется на предмет истребления несостоятельным напрочь. Вопрос: как нам лучше всего поступить, когда Он задохнется? Возр. 2. Далее, в силу добродетели Его, коей подвластно сомнение, один грешник добродетелен. Здесь вроде бы никого нет, и в то же время есть кто-то, шепотом предлагающий негритянские песни. Мотивы добродетели. Дурак набитый, который говорит: «Отныне, зло, моим ты Б-гом стань». Или в «Кольце Нибелунга» («Золота! — Так вам золота надо?»). Возр. 3. Далее, если бы (Бог) скощунничал, любил бы он с прежней силой эти дары (столь безвозмездно предлагаемые)? Требовал бы он с нас латрейю? Дело не в порче, ибо Он делает так, чтоб одно порождалось другим. Non placet![27]«Туша борова» на предмет истребления несостоятельна напрочь. Вопросы есть? Вот как отвечу я: Некоторые держали кисть сию в мутной воде. Это должно позволяться. Тем не менее, из природной нужды показано, что Сам Он на меня блюет. Тонкая золотая короста счищается (ежедневно), но природа Его неизменна. |
