— Ни с места! — повелительно произнес мужской голос. — Далёко ли, сокол, пробираешься?

— Сначала руки отпусти, дьявол, совсем вывернул, — ругнулся «граф», — а потом спрашивай.

В эту минуту, словно из-под земли, выросли еще двое «Графу» связали на спине руки и повели его какими-то звериными тропами по валежнику, сквозь чащу, через балки и овраги. Потом завязали ему глаза, хотя и так ни зги не было видно, и повели дальше.

Наконец пришли. Мишкина развязали и посадили на скамейку. «Граф» расправил затекание руки и, с трудом привыкая к свету, огляделся вокруг. Он находился в землянке, освещенной керосиновым фонарем. Несколько человек сидело за столом, но лиц их «граф» в первую минуту не разглядел.

— Провались я на этом месте, если это не «граф Монтекрист»! — воскликнул один из сидевших за столом.

Обернувшись на его голос, «граф» ахнул от удивления: перед ним сидел начальник гормилиции товарищ Быстрых.

* * *

Нельзя сказать, чтобы товарищ Быстрых пришел в восторг, увидев «графа Монтекриста». Старая неприязнь к «акуле уголовного мира» дала себя знать. Подвергнув «графа» тщательному допросу, чтобы выяснить, откуда, каким путем и с какой целью он здесь появился, товарищ Быстрых пошел к командиру партизанского отряда, бывшему секретарю Энского горкома партии товарищу Т., с докладом.

Разумеется, товарищ Быстрых не преминул соответствующие образом охарактеризовать «графа», сообщить, сколько раз он судился, и разъяснить, насколько это «в корне отпетая личность».

— Считаю своим долгом доложить, — говорил товарищ Быстрых, — что это неисправимая и социально-опасная личность. Преступного полета птица.

К удивлению товарища Быстрых, эти яркие краски не произвели должного впечатления.

— Говоришь, озорной? — задумчиво произнес командир отряда. — Это хорошо, что озорной. Таких нам и надо: тихони здесь ни к чему…

— Боюсь, не доставил бы этот фрукт нам хлопот, — стоял на своем товарищ Быстрых. — Вот чего я опасаюсь.

— А ты не опасайся, — улыбнулся командир. — Ничего, человека из него сделаем. И, между прочим, прошлого ему не вспоминай. Не обижай парня… А сейчас приведи его ко мне.

Пожав плечами, товарищ Быстрых пошел За «графом» и вскоре доставил его к командиру. Тот принял «графа» как ни в чем не бывало и сделал вид, что вовсе о нем ничего и не знает.

— Как твоя фамилия, землячок? — спросил он.

— Мишкин, — ответил «граф», с интересом разглядывая худощавое, строгое лицо командира и его внимательные, зоркие глаза.

— Давно из города?

— Вчера вышел.

— Ну, что там новенького?

— Особых новостей чет. Фрицы лютуют. Вчера молебен устроили…

И «граф» рассказал обо всем, что произошло в церкви. Командир выслушал его с большим вниманием.

— Молодец поп! — с искренним восхищением произнес он, узнав о проповеди отца Евтихия. — Надо будет взять его под защиту. Ну, а пока надо гостя накормить и устроить на отдых. Позовите мне нашу хозяюшку!

Быстрых вышел и через несколько минут вернулся с высокой, стройной девушкой.

— Слушаю, товарищ командир, — произнесла она певучим, спокойным голосом, и «граф», услыхав этот голос, вскочил с места и уставился на девушку широко раскрытыми глазами.