— Расчеты? Какие расчеты? Что вы…

— Брендол, прошу тебя. Время летит слишком быстро. Иди на корабль. Я скоро к тебе присоединюсь. — На всякий случай Ракс несколько угрожающе кладет руку ему на плечо. — Пойми — ты поможешь выковать будущее. Ты провидец и мечтатель, и только потому ты здесь. Сейчас не время меня испытывать. Но время мне поверить. Ты веришь мне?

Покрасневший Хаке явно с опаской, но все же кивает:

— Д… да.

— Вот и хорошо. А теперь беги поскорее, точно юркмышка. — Ракс поворачивается к Ташу. — Готов исполнить наше предназначение, советник Ташу?

Ташу облизывает губы и вздрагивает, словно от неземного наслаждения:

— Слава «Крайним мерам»! Слава Палпатину!

— Да, — с той же льстивой улыбкой говорит Ракс. — Слава.

* * *

Чтобы открыть проход, требуются отпечатки ладоней их обоих — Ташу с одной стороны, Ракса с другой. Панель сканера подсвечивает их растопыренные пальцы. Со стоном и скрежетом просыпается открывающий люк механизм.

Золотистый люк цвета солнца медленно уходит вверх.

Они входят внутрь, и люк за ними закрывается.

Ракс уверенно шагает первым. Пятиугольный коридор плавно уходит вниз. Вокруг сверкающий металл и черное стекло, каждый угол очерчивают красные светящиеся линии. Через каждые десять шагов расположены поддерживающие мир колонны, которые не дают песку обвалиться, целиком поглотив обсерваторию.

Повсюду чистота, не запятнанная грязью этой планеты. Будто в насмешку, Ракс проводит ладонью по стене, оставляя едва заметную полосу жира и пота. «Ну вот, теперь планета оставила свой след и здесь», — думает он.

Нет. Он не с этой планеты, напоминает себе Галлиус. Он превзошел ее, и Палпатин это понял. Да, старик страдал иллюзиями о правящих Галактикой мистических силах, веря в них сверх меры, — он полагал, что если обладает способностями, недоступным простым смертным, то и все сущее подчинено той же мощи. На самом деле это всего лишь бред, примитивное восприятие существа, которое впервые научилось добывать огонь и теперь думает, что полученное им пламя — единственная правящая Галактикой сила.

И все же Палпатин нисколько не заблуждался насчет состояния, в котором пребывала Галактика, и роли Империи. Несмотря на все его магические глупости, он был выдающимся тактиком и знал, как вести настолько долгую игру, что горизонт в конце концов превратился в стартовую линию.

Палпатин разглядел в Раксе нечто, что Император назвал предназначением. Даже сейчас Галлиус — а может, и просто Галли, поскольку он вновь чувствует себя удивительно юным и невинным, словно тот бежавший по пустыне джаккуанский мальчишка, — ощущает рвущееся наружу предназначение, которое наполняет его, даря чувство пресыщенности и наслаждения.

Но дело пока не доведено до конца.

Впереди коридор заканчивается восьмиугольным помещением, в центре которого расположен такой же формы компьютерный комплекс, — но он отличается от тех, что можно было увидеть на звездном разрушителе или даже «Звезде Смерти». Нет, это древние вычислительные механизмы более ранней цивилизации — какой именно, Ракс не знает. Старой Республики? Погибшей Империи ситхов? Впрочем, ему все равно. История не имеет значения.

Значение имеет лишь настоящее.

Над компьютерами отображается трехмерная проекция звездной карты, не совпадающая ни с одной из известных карт Галактики. Что, впрочем, неудивительно, поскольку на ней изображена вовсе не известная Галактика.

Десятилетиями эти компьютеры прокладывали маршрут за пределы исследованного пространства в неизведанную бесконечность. Как объяснял Палпатин, путь преграждает лабиринт солнечных бурь, блуждающих магнитосфер, черных дыр, гравитационных колодцев и куда более странных вещей.