Но это пища помогает ей держаться.

— Что может быть лучше, чем жрать собственную блевотину?

Она знает этот голос.

Развернувшись, она видит стоящего за клеткой Синджира. С самодовольной ухмылкой тот нахально кланяется, после чего прихлебывает из фляжки.

— Норра, дорогая…

— Как?.. — спрашивает она.

— Кто его знает! Меня вызвали сюда заклинанием, чтобы тебя спасти. О-хо-хо, так ты, значит, заперта в клетке? И я имею в виду — буквально. Только посмотри вокруг. Железная клетка. Опять в плену. До чего же мерзкая эта Империя!

— Так вытащи меня отсюда! — говорит Норра.

На плечо ей опускается чья-то ладонь. Вскрикнув, она замахивается кулаком…

— Эй, — говорит Теммин, поднимая руки, — расслабься. Все в порядке. Это я. Твой сын. Мы тебя вытащим. Я и Ведж. Просто сиди и не дергайся.

Ее сын. Он здесь. Он вернулся за ней. А позади него — Ведж Антиллес. При виде его мальчишеской улыбки и теплого взгляда темных глаз у нее учащается пульс…

Но как они оказались в клетке вместе с ней? Непонятно. Внезапно она сгибается пополам, и на нее накатывает волна жара, тут же сменяющегося ознобом. На лбу выступает пот, губы пересыхают. Она пытается произнести имя сына, но изо рта вырывается лишь жалобный писк, точно у попавшего в капкан грызуна.

Она смотрит на Теммина, но того уже нет.

Как и Синджира.

Их ведь вообще тут не было?

Нет. Это всего лишь иллюзия из-за жары. Внезапно она понимает Гомма — солнце и пыль лишили его рассудка, словно содрав краску с обшивки. Возможно, думает она, разум лишь внешняя оболочка, которую, при должных усилиях, можно сорвать. И точно так же может погибнуть цивилизация, ободранная до голого металла анархии, гнета и безумия. Именно так поступила Империя и с Норрой, и с Галактикой — будто разъедающая всех и вся коррозия.

Внезапно возникает новая галлюцинация — на этот раз она достигает ушей Норры раньше, чем ее глаз. Женщина слышит механический голос Костика, дроида ее сына. Из-за поднятых ветром клубов песка раздаются искаженные помехами знакомые слова: «Так точно!» И естественно, иллюзию завершает зрительный образ. С трудом подняв голову и оглянувшись, Норра видит Костика, который семенит по лагерю, подгоняемый штурмовиком с узором в виде неровных спиралей на шлеме.

— Нашел его в пустыне, — докладывает солдат офицеру. — Крутился возле еще одной спасательной капсулы.

— Только посмотри на это старье, — замечает командующий, сидя в маленькой, вкопанной в землю палатке, — тот самый рябой, который ее сюда притащил. Кажется, его зовут Эффни. «До чего же любезно с его стороны принять участие в моей галлюцинации», — думает Норра и смеется вслух над подобной чушью. Офицер приподнимает зубастый клюв старого дроида одной рукой, другой утирая лоб влажной губкой. — Похоже, со времен Войн клонов в эту старую жестянку внесли пару модификаций. Наверное, принадлежит какому-нибудь космическому бродяге.

— Я поставил ему ограничитель, — говорит солдат. — Что мне с ним делать?

Эффни сжимает губку в кулаке, и на его высунутый язык льется струйка воды. Норра знает, что дроид всего лишь видение, но вода — нет. Вода настолько реальна, что Норра почти ощущает ее вкус. «Вода…»

Напившись, имперец утирает рот тыльной стороной ладони и отвечает:

— Мне все равно. Уничтожь его. Хотя погоди… нет. Отправь его следующим транспортом на «Разоритель». Старик сейчас там, и, я уверен, Борруму понравится этот удивительный антиквариат, — может, он выбьет для нас побольше пайков.