– Не думаю, чтобы я понял, – сказал Флинкс.

– Поймешь. Ваш Льюис Кэрролл понял бы. Он ведь был физик, мне кажется? Ну, неважно. Эта звезда погрузилась в бродячую черную дыру. Такой объект теоретически предполагался, но в данном случае обнаружен впервые. Его курс можно определить. И мы знаем достаточно, чтобы предположить, что лишь небольшой процент населения будет эвакуирован, прежде чем звезды этих планет будут поглощены бродягой.

Флинкс забыл собственные проблемы, пытаясь представить себе катастрофу такого масштаба, о которой рассказывает Трузензузекс. Он посидел молча, задумавшись, потом спросил:

– Но зачем ты мне все это рассказываешь? Какое отношение это имеет к тому, что вы здесь оказались.

Трузензузекс слегка изменил позу, когти его заскребли пол.

– Из‑за твоего приобретения, твоего знакомства, твоего подопечного или как еще ты его называешь, – он указал истинной рукой на рифмующего Аба. – Возможно, в нем единственный шанс спасения этих планет.

Не зная, что сказать в ответ на это невероятное известие, Флинкс молчал.

– Черная дыра есть крайнее состояние сжимающейся материи, обычно это звезда, которая сжимается в точку, – объяснял философ. – В случае с бродягой мы считаем, что черная дыра состоит не из одной звезды, а из множества коллапсировавших звезд. Десятков, может, сотен. У нас нет инструментов для прямого наблюдения, но мы делаем заключение по скорости, с какой поглощалась звезда, наблюдавшаяся зондом. Для коллапсара масса бродяги огромна.

– Но как может кто‑нибудь, а меньше всего Аб – из всех существ галактики, – помочь вам? Ничего не может повернуть или уничтожить коллапсар. Ничего такого, о чем я слышал, – быстро добавил Флинкс. – Я не вижу связи, Тру, сэр. – На мгновение он стал похож на студента, ожидающего от учителя ответа на свой вопрос.

– На твоем месте я не винил бы себя, – успокоил его Трузензузекс. – Ты не один. – В голосе его звучала горечь. – И Высший Совет Федерации, и двор Последнего Оплота Объединенной Церкви считают, что спасти три планеты невозможно. Сейчас пытаются спасти небольшие группы населения, не вызывая паники, которая начнется неизбежно. И отказываются рассматривать альтернативы.

– А есть альтернатива? – удивленно спросил Флинкс.

– Надеемся, – сказал философ. – И мы с Браном посчитали, что все, что может спасти миллиарды жизней и неисчислимые триллионы кредитов, как бы нелепо ни звучало, стоит рассматривать серьезно, а не шутливо. И мы считаем, что находимся на верном пути, это подтверждают лихорадочные попытки других групп уничтожить надежду. Как твой поэтически настроенный чужак с этим связан, я сейчас тебе расскажу.

Мы с Браном больше не входим в Церковь, хотя сохранили полезные связи. В правительстве Федерации тоже. Благодаря этим связям мы узнали о смертном приговоре трем планетам, оказавшимся на пути бродяги. Мы чувствовали себя беспомощными и полными печали. Наша специальность – дофедеративная, до Соединения история этой части галактики. Чтобы сократить рассказ о долгих неделях скучных поисков, скажу только, что мы установили возможную связь между одной древней расой и появлением такого же бродячего коллапсара. Каким‑то образом в этой части галактики эту угрозу сумели ликвидировать.

Это, в свою очередь, заставило нас искать, что произошло с устройством, покончившим с первым бродягой.