— Не знаю. — Джудит опять вздохнула. — Я не знаю, что хочу этим сказать. Но как бы то ни было, тебе лучше держаться от всего этого подальше.

— Говорил ли он… о чем-нибудь еще?

— О чем именно?

— О письмах. — Флоренс жалела о том, что не может видеть лицо подруги. — Он был обеспокоен? Сердит? Что именно?

— Я бы сказала… что он ранен, — призналась Джудит, поворачивая нож в ране подруги. — Извини, Фло, но ты сама спросила.

— Понимаю.

— Что же касается писем, то он спросил, известно ли мне о них. Я ответила, что известно, какой смысл было врать.

— Конечно. — Флоренс помассировала пальцами ноющий висок. — Надо было мне самой сказать ему о них.

— Что? Да он бы нашел тебя сразу же после твоего отъезда! Умное решение, нечего сказать.

— Что ж… — Флоренс тряхнула головой. Надо пытаться смотреть на вещи с оптимизмом. — В конце концов я, кажется, сделала это. Полностью порвала с прошлым. Как раз то, чего мне хотелось.

— Почему-то мне не очень в это верится, — съязвила Джудит. — Ну ладно. Хватит о Нормане Таклтоне. Как ты там поживаешь? Уже записалась к врачу?

— Нет, но сделаю это, как только обоснуюсь в коттедже, — обещала Флоренс. — И немедленно позвоню тебе с установленного телефона.

После этого говорить, казалось, было не о чем. Только повесив трубку, она вспомнила, что даже не упомянула подруге о приглашении Армстронга. Может быть, просто потому, что не считала это достаточно важным? А может, причина в том, что, пока Джудит не знает об этом, у нее не будет возможности проговориться Норману?

Весь следующий день Флоренс провела в коттедже, стараясь привести в порядок спальню. Нижний этаж мог и подождать, но ее до сих пор донимала тошнота, поэтому так важно было иметь место для отдыха. Кроме того, теперь она быстро уставала и не имела желания возиться с постелью в то время, когда испытываешь единственное желание просто упасть на нее.

Обои в спальне были светлыми, легкими и, казалось, увеличивали размеры довольно маленькой комнаты. Окна располагались под козырьком крыши, сам потолок был слегка наклонным. Флоренс расположила кровать так, чтобы, проснувшись, можно было взглянуть в окно.

Следующим делом стала распаковка вещей. Последние четыре недели они были распиханы по чемоданам, и как приятно будет вновь осознавать, что все находится на своих местах…

Незаметно наступил час дня, и, бросив удовлетворенный взгляд на плоды своих усилий, она спустилась вниз, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть. Дело двигалось неплохо, и не было никакого смысла пытаться все сделать за один день. Спешить-то ей некуда.

Неожиданно эта мысль поразила Флоренс. Да, спешить надо людям, у которых есть какое-то занятие, какая-то цель. У нее же их нет. По крайней мере, пока. С тревогой она осознала, что даже такое простое и на первый взгляд невинное соображение могло вызвать неприятные размышления о собственной жизни.

Делая себе сандвич, она вдруг заметила какой-то силуэт, промелькнувший за окном кухни. Кто-то прошел вдоль дома, поняла Флоренс и нисколько не удивилась раздавшемуся вскоре стуку в заднюю дверь. Опять Пол Армстронг, раздраженно подумала она. Времени он не теряет. Может быть, сделать вид, что ее нет дома? Нельзя: машина стоит у ворот и все окна в доме открыты.

Взглянув на свой вытянутый свитер и вылинявшие почти до белого цвета потрепанные джинсы, Флоренс поморщилась и, тяжело вздохнув, открыла дверь… Норману.

Глава восьмая

Ее обуяла такая слабость, что пришлось покрепче ухватиться за ручку двери, молясь, чтобы не упасть в обморок.