Я замешкался. Потому что стоял прямо напротив него.

— Сюда! — рассмеялся он. — С этой стороны! Вы прямо как ослик меж двух охапок сена!

Я сел там, где он велел, и мы стали прихлебывать кофе. Подспудно я ждал, что вот сейчас он начнет задавать мне всякие вопросы. Доктор, однако, меня попросту игнорировал.

— Спасибо за кофе, — неуверенно сказал я. Он глянул на меня, коротко, скучающим этаким взглядом, как если бы я был бессловесный до сей поры попугай, который вдруг ни с того ни с сего сморозил какую-то глупость; и вернулся к созерцанию вокзальной толпы.

— Мне нужно еще сделать пару звонков, прежде чем мы сядем на автобус, — заявил он чуть погодя, даже не повернувши головы в мою сторону. — Это не займет много времени. Мне просто хотелось убедиться, что вы еще здесь — пока я не уехал из города.

— Что значит сядем на автобус?

— Вам придется проехать на Ферму — в мой Центр Ремобилизации, это возле Вайкомико — и задержаться там на денек-другой для обследования, — холодно объяснил он. — У вас же нет никаких других дел, верно?

— Ну, мне, пожалуй, надо бы вернуться в университет. Я учусь.

— Понятно, — усмехнулся он. — Об этом на некоторое время можно забыть. Вы сумеете вернуться через несколько дней — если будет желание.

— Постойте, у вас, должно быть, и в самом деле сложилось неверное представление о том, что со мной такое было. Я не паралитик. Просто очень глупо все получилось, правда. Я вам сейчас все объясню, если хотите.

— Да нет, не беспокойтесь. Я не хочу вас обидеть, но те вещи, которые вам кажутся важными, могут вообще не иметь никакого отношения к делу. То, что мои пациенты имеют мне рассказать, меня по большей части не слишком интересует. Им только дай волю — все на свете поставят вверх ногами. В конце концов, какая разница, из-за чего так получилось, раз уж все равно получилось? — Он улыбнулся на все тридцать два. — Моя Ферма в этом смысле нечто вроде женского монастыря — я никогда не спрашиваю, по каким таким причинам мои пациенты ко мне попали. Забудьте о причинах; я не психоаналитик.

— Но именно это я и имел в виду, сэр, — я попытался рассмеяться, и смех вышел натужный. — С психической точки зрения я абсолютно здоров.

— Если не считать того, что вы не могли пошевелиться, — сказал Доктор. — Как вас зовут?

— Джейкоб Хорнер. Я аспирант в Джонсе Хопкинсе…

— Стоп, стоп, стоп, — остановил меня он. — Никаких биографических подробностей, Джейкоб Хорнер. — Он допил кофе и встал. — Пойдемте поймаем такси. Не забудьте свой чемодан.

— Но — постойте!

— Что такое?

Я лихорадочно соображал, как бы от него отделаться; бред какой-то.

— Нет… это просто бред какой-то.

— Ну и что?

Я замялся, моргая и облизывая губы.

— Думайте, думайте! — рявкнул Доктор.

Мой мозг работал как мотор на холостом ходу. Ответа не было.

— Нет, я… вы уверены, что все в порядке? — Я и сам не понял, что имел в виду.

Доктор издал короткий насмешливый звук (нечто вроде «Хаф!») и повернулся ко мне спиной. Я покачал головой и увидел в тот же момент, будто со стороны, как нерешительно топчусь на месте, а потом подхватил чемодан и пошел вслед за Доктором туда, где у края тротуара выстроились свободные такси.

Вот так и начался мой alliance с Доктором. Мы заехали сперва в одно заведение на Северной Ховард-стрит, где он заказал два кресла-каталки, три пары костылей и еще какие-то штуки для своей Фермы; потом в оптовую фармацевтическую фирму на Южной Пака-стрит, и там он тоже что-то заказывал.