- Давно. В тот день, когда мы с вами столкнулись в коридоре. Только я долго думала-гадала, зачем вам это надо. И если вы считаете, что вам это сойдет с рук, то очень ошибаетесь.

- Вот как? А вы, часом, не вели дневник, как эта дурочка Оксана?

Это был мой шанс, и я за него схватилась:

- Дневник - пет, но свои мысли по поводу вашей персоны, я записала. И поделилась ими с капитаном Филоновым. Так что если вы меня сейчас задушите, все равно ничего не добьетесь.

И, кстати, на кого вы спишете мой труп? Таисия ведь мертва, Кочетков тоже. Ведь это вы их убили?

- Ну зачем же так? Кочетков сам шагнул в окно, я только помог ему правильно истолковать голоса, которые все время ему что-то нашептывали, - ответил Глеб, хотя я не ждала ответа. Убийца хотел лишний раз похвастаться своей гениальностью хотя бы передо мной, своей очередной жертвой! Лицо его приняло такое выражение, с каким режиссеры выходят на поклон после удачной премьеры. Как он собой восхищался! Поигрывая пальцами на моем горле - то слегка отпуская, то нажимая сильнее, - он продолжал: - Мне повезло, что Степан тогда придумал это покушение на вас, с лестницей, хотя ему и не удалось довести задуманное до конца - что ж, он был вечным неудачником. Таисии, этой дурочке, оставалось только повторить мизансцену. А что касается ее самой, то никогда я не видел человека, который стремился бы на тот свет с такой скоростью. Ей всегда были нужны наркотики или хотя бы деньги на них. После того как она помогла мне избавиться от Оксаны, она больше не была мне нужна. Кто ж знал, что ей придет в голову припрятать компромат на меня? Кстати, насчет меня вы не беспокойтесь. Вашего убийцу искать не будут, потому что вы умрете естественной смертью. Упадете с лестницы - совершенно случайно, конечно, - и сломаете себе шею. Знаете, тут направо по коридору буквально в десяти шагах есть лестница? Там совершенно темно, я сам только что по ней поднимался. А вот умрете вы легко или будете мучиться - это вам выбирать. Скажите мне только, где ваши записи?

Для пущей убедительности он нажал пальцами на мою сонную артерию. То есть тогда я этого не знала, но догадалась уже впоследствии, когда у меня появилось время подумать; а в тот момент все поплыло перед глазами, и сама я тоже поплыла куда-то.

Было даже довольно приятное ощущение - не думать, не сознавать, что ты сейчас умрешь, но тем страшнее оказалось возвращение к действительности.

Теперь он тряс меня за плечи:

- Ну, где же записи? Отвечай, мерзавка!

Он перешел на «ты» - значит, скоро убьет, промелькнула у меня абсолютно нелогичная мысль. Мое единственное спасение - потянуть время. Он не разделается со мной до тех пор, пока не выяснит, где я записала свои подозрения, или не убедится в том, что я блефую. Господи, ну пусть хоть кто-нибудь сюда зайдет! Пусть! Я, как назло, велела себя не беспокоить, но все равно велика вероятность, что кому-нибудь я понадоблюсь… Выиграть время, любыми путями - выиграть время! Я пошатнулась, будто теряя сознание, схватилась за горло и просипела:

- Воды… воды…

На этот раз он не стал меня трясти, просто схватил за руку и вывернул ее в локте. Это был болевой прием; от дикой боли я закричала, но он придушил мой вопль в самом начале, прикрыв рот ладонью. Подождав немного, он совершенно спокойно спросил:

- Ну как, это лучше, чем вода? Пришла в себя? Теперь говори, а то будет хуже.

Куда уж хуже? Он был спокоен; по-видимому, он не наслаждался моими муками - просто заметал за собой следы. Он согласен был отправить меня на тот свет легко и без терзаний, ему вовсе не правилось меня пытать, просто я мешала ему нормально жить.

Нет, он побыл убийцей по призванию, он почти против воли вынужден был убирать тех, кто стоял у него на пути.

- Информация… на дискете… - прошептала я.

- Какой дискете?

- Она у меня внизу, в папке со сценариями.