Но поскольку фильмы делались все‑таки для людей, то пища давалась и высшему сознанию. “Все очень просто, и чем проще, тем лучше”, – вот, собственно, и вся идея. Благородные герои действовали очень правильно и очень прямолинейно; злодеи – неправильно, но тоже прямолинейно; истина доказывалась кулаком; на любой вопрос немедленно давался чёткий ответ; вот чёрное, а вот белое, и вообще солнце вращается вокруг Земли, а чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на небо.

Глупо, но увлекательно, приятно и утешительно.

Полынов устало потянулся в кресле. С фильмами все ясно. Они собирают миллионные аудитории, и, значит, более всего пригодны для роли ракеты‑носителя, которая выводит в сознание миллионов спенс‑программу внушения. Увы, ещё не разгаданную программу.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите! – крикнул Полынов.

Вошёл Бизи. Его взгляд был красноречивей слов.

– Пока нет ничего конкретного, – угрюмо сказал Полынов. – Какие новости у вас?

– Все тихо, даже бабуины присмирели. Расследование обстоятельств гибели Лесса подтвердило, что это не слепая месть. Преступники пока не обнаружены. Мальчик с факелом, кстати, уцелел. Он ранен, обожжён, но вне опасности.

– Спасибо, Бизи.

– Ещё одна деталь.

– Какая?

– Отобранные вами фильмы отличаются от других тем, что они поступили в продажу и были разрекламированы почти в одно и то же время.

– Прекрасно, все сходится. Кто их двинул на рынок?

– Выясняем.

– Понятно. Хотите совет?

– Охотно его приму.

– Если правительство немедленно обратится к народу, скажет, что происходит и почему, то крайние, разрушительные последствия диверсии будут предотвращены.

Бизи коротко хмыкнул.

– Простите меня, но это несерьёзный разговор.

– Так я и думал, – грустно сказал Полынов.

– Нет, вы просто не понимаете! Возбуждение общественного мнения без достаточных на то оснований, престиж правительства, международный скандал…

– Но это пока единственное надёжное средство борьбы.

– Невозможно, невозможно!

Конечно, невозможно, подумал Полынов. И даже если было бы возможно, то успех определялся бы тем, верит ли народ правительству или, зная, что ему давно и изощрённо лгут, махнул на все рукой. Что посеял, то и пожнёшь.

– Мы очень надеемся на вас, – сказал Бизи. – Что у вас запланировано?

– Несколько часов сна.

– Но… Впрочем, понимаю. Да, да, конечно! Вы намерены вернуться в отель?

– Допустим.

– Не стоило бы, – Бизи покачал головой.

– Почему?

– Я где‑то читал, что учёные, когда они увлечены, спят на лабораторных столах. Мы все вам приготовили, и постель, уверяю вас, там мягче, чем лабораторный стол. Туда, если хотите, мы перенесём все ваши аппараты.

– А если без шуток?

– В отеле трудней наладить охрану.

– Неужели вы думаете?…

– Убрали же Лесса. Противник без сомнения знает, где вы. И, конечно, понимает, чем вы заняты.

– Значит, если я пойду в отель…

– Это глупо.

– И все же…

– Нет, нет, ни в коем случае!

– Иначе говоря, я арестован?

– Господь с вами! Но разве мужество и опрометчивость одно и то же?

– Вы уверены, что здесь безопасней?

– Здесь вы в полной безопасности.

– Я бы этого не сказал.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что ваши сотрудники такие же, как все, люди.