— Прочитайте вот это заявление трудяшихся и принимайте соответствующие меры.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

Я взял заявление, отправился к себе в кабинет. Началось! Вот теперь попляшут всякие жулики, расхитители народного добра! Берегитесь, мошенники: сержант Хашимджан Кузыев приступает к исполнению своих служебных обязанностей!

Разнесчастный директор

Все-таки нешуточное это дело — первое задание. С одной стороны — радость распирает грудь, так и тянет пуститься в пляс; а с другой — жутко делается, как представлю, что вдруг не справлюсь с ответственным заданием. Сижу, перечитываю заявление.

«Начальнику Каттасайского Районного Отделения Милиции тов. У С М А Н О В У  А. У.

От группы трудящихся, постоянно питающихся в кафе «Одно удовольствие»

Мы, студенты зубопротезного техникума, рабочие артели «Алюминиевые ложки и кастрюли», работники поликлиники № 43 и аптеки № 34, а также жители близлежащих улиц, постоянно питаемся в кафе № 12, которое носит название «Одно удовольствие». Мы с полным основанием могли бы изменить это название на другое, например, на такое: «Одно огорчение», потому что побывавший здесь человек получает не удовольствие от вкусных блюд, хорошего обслуживания, а одни огорчения, а также несварение желудка, ибо обслуживающий персонал кафе груб, нахален, нечист на руку в прямом и переносном смысле. О качестве пищи лучше и не говорить: недожарено, пересолено или переварено и недосолено, лагман здесь — комок теста, плов — каша, сваренная на одной воде, суп — просто жидкая водица. О том, что мяса в блюдах и под микроскопом не сыщешь, мы уж молчим. В начале этого месяца мы обращались с заявлением в городскую торговую инспекцию, после чего была произведена проверка, которая обнаружила, что 25—30 процентов продуктов, обязанных идти в котел, прямиком плывут в кошелки работников кафе. Вот теперь уж дадут жуликам по рукам, — обрадовались было мы, но не тут-то было! Виновникам вынесли по выговору и все. Если нанизать тысячу таких выговоров на нитку, как жемчуг, и повесить на шею этим типам — они и не пикнут, будут продолжать свое дело. Потому что им все равно: что выговор, что благодарность — им дай только воровать.

Мы, нижеподписавшиеся, обращаемся к Вам, товарищ начальник, с просьбой помочь, наконец, навести порядок в кафе № 12.

Это заявление я взял с собой в общежитие и столько раз перечитал, что, поверите ли, выучил наизусть. Выучить-то выучил, но с какого конца подступиться к делу?.. В конце концов решил просто пойти в это самое кафе пообедать, посмотреть, правда ли так плохо готовят. Если плохо, сниму с каждого блюда контрольные пробы и доставлю в Главную городскую лабораторию для анализа.

Кафе находилось у площади Победы, на первом этаже высотного дома. Народу полно, точно у билетных касс вокзала. Для начала проверил витрины с имеющимися в меню блюдами. Все на месте. На ценниках написано: котлеты — 42 коп., лагман — 38 коп., плов — 63 коп. Ничего не скажешь — все выставлено умело, привлекательно, хоть и сыт, сразу набегают слюнки.

Прошел в буфет. Здесь орудовал квадратный парень с красным, как свекла, лицом. Со лба, с двойного загривка струйками сбегает пот, на голове торчит сломавшийся пополам белый колпак. Руки парня порхают, как птицы: одному наливают стакан вина, другому подают пирожки с рисом, третьему отвешивают конфет… И ни к чему не придерешься: продавец и покупатели взаимно вежливы.

Решил посмотреть, как работает касса. За аппаратом сидела девчонка лет семнадцати — восемнадцати, такая худущая, такая хрупкая, точно ее не кормили с тех пор, как поступила работать в это кафе.