И для чего потащился после работы на Московский проспект, вместо того, чтобы ехать домой, где меня ждали любимая жена и замечательный сын?

Я не мог себе этого объяснить. Неведомая сила… То есть, я прекрасно помнил, что поехал к Ире, чтобы попытаться увидеть её, рассказать…

Я заставил себя понять, когда именно сделал то, что в любом случае собирался сделать — только не один, не вдруг, а с Ирой и чётко продуманным планом действий.

Разговор с Борей. Понимание — ясное, а не умозрительное, — что живу я (все мы) в эмуляции Вселенной, ничем, в принципе, не отличающейся от своего «первоисточника»: те же атомы, те же поля, те же звёзды, те же планеты… с некоторыми изменениями… и какая для человека… для меня… разница? Эмуляция — не модель мироздания, не упрощённая схема, как в компьютерной игре. Как в фильме «Матрица», который я смотрел в девяносто шестом… или седьмом? Смотрел с интересом, но без детского энтузиазма, потом ещё пару раз видел по телевизору.

Я тряхнул головой, отгоняя воспоминание. В «Матрице» симуляция, упрощение, а эмуляция — это настоящее…

Без Иры?

И если я оказался в другой эмуляции, почему помню себя таким, каким был? Хорошо, я помню всю свою жизнь в «реальной» Вселенной, это как бы «родовая» моя память — никуда она не денется. Но почему я помню и прошлую эмуляцию, а не только эту, в которой оказался? По идее…

По какой идее? Что я знал об устройстве и связи миров, чтобы строить предположения? Если я найду ещё одну двушку…

— Алло, — растягивая звуки, произнесла Лиля. — Алло…

Она могла повторять «алло» до бесконечности, если в трубке не отвечали. Иногда что-то не срабатывало, звука не было, Лиля прекрасно понимала, что соединение не произошло, но всё равно повторяла «алло», пока я не подходил, забирал у неё трубку и опускал на рычаг.

— Это я. Дома всё в порядке?

— Миша, — возмутилась Лиля. — Восьмой час! Ужин стынет! Где ты? Почему, если опаздываешь, не позвонил раньше? Я тут места не нахожу!

Обвинять она тоже могла до бесконечности, если её не остановить…

— Задержался на работе, извини, — пробормотал я. — Буду через полчаса.

— Второй раз греть не стану, — сообщила Лиля.

Это был в точности такой же мир, где я прожил тридцать шесть лет жизни. Единственное отличие (может, были другие, но я их не вспомнил) заключалось в том, что здесь не было Иры. Вообще. Никогда.

— Помнишь, ты звонил по моей просьбе и искал Иру Маликову, она работала в Институте экономики? — спросил я у Лёвы, прекрасно зная ответ.

— Нет, — ответил он. — Ира? Не помню.

— А как мы на третьем курсе в КВН участвовали, помнишь? Ночью ездили репетировать в ДК Ильича?

— Конечно! — оживился Лёва. — Гусман экзамены устраивал для знатоков анекдотов…

Всё он помнил прекрасно, всё в этом мире происходило так же, как в том, откуда я попал в этот, не поняв, в какой именно момент это случилось.

— Можно Иру? — спросил я, позвонив в отдел переводов Института экономики.

— Простите, кого? — отозвался женский голос. — Иру? Маликову? Такая у нас не работает. Раньше? Нет, и раньше тоже, я здесь уже двадцатый год…

Я просмотрел газеты за весь месяц, журнал «Огонёк» за весь год и учебник новейшей истории для десятого класса: двадцатый век, революция, Советский Союз… Всё так. Всё, как я помнил. И так же, как помнил по прежней эмуляции, где прожил… Сколько?

Почему-то раньше эта мысль не приходила мне в голову.