И ему сказал отец:

         «Ты, Гаврило, молодец!»

         Стало в третий раз смеркаться,

         Надо младшему сбираться;

         Он и усом не ведёт,

         На печи в углу поёт

         Изо всей дурацкой мочи:

         «Распрекрасные вы очи!»

         Братья ну ему пенять[2 - Пенять – укорять, упрекать.],

         Стали в поле погонять,

         Но, сколь долго ни кричали,

         Только голос потеряли;

         Он ни с места. Наконец

         Подошёл к нему отец,

         Говорит ему: «Послушай,

         Побегай в дозор, Ванюша;

         Я куплю тебе лубков[3 - Лубки – здесь: ярко раскрашенные картинки.],

         Дам гороху и бобов».

         Тут Иван с печи слезает,

         Малахай[4 - Малахай – здесь: длинная, широкая одежда без пояса.] свой надевает,

         Хлеб за пазуху кладёт,

         Караул держать идёт.

         Ночь настала; месяц всходит;

         Поле всё Иван обходит,

         Озираючись кругом,

         И садится под кустом;

         Звёзды на небе считает

         Да краюшку уплетает.

         Вдруг о полночь конь заржал…

         Караульщик наш привстал,

         Посмотрел под рукавицу

         И увидел кобылицу.

         Кобылица та была

         Вся, как зимний снег, бела,

         Грива в землю, золотая,

         В мелки кольца завитая.

         «Эхе-хе! так вот какой

         Наш воришко!.. Но, постой,

         Я шутить ведь не умею,

         Разом сяду те на шею.

         Вишь, какая саранча!»

         И, минуту улуча,

         К кобылице подбегает,

         За волнистый хвост хватает

         И прыгн?л к ней на хребёт —

         Только задом наперёд.