Царь вконец меня сбывает;

         Сам подумай, заставляет

         Искупаться мне в котлах,

         В молоке и двух водах:

         Как в одной воде студёной,

         А в другой воде варёной,

         Молоко, слышь, кипяток».

         Говорит ему конёк:

         «Вот уж служба, так уж служба!

         Тут нужна моя вся дружба.

         Как же к слову не сказать:

         Лучше б нам пера не брать;

         От него-то, от злодея,

         Столько бед тебе на шею…

         Ну, не плачь же, бог с тобой!

         Сладим как-нибудь с бедой.

         И скорее сам я сгину[71 - Сгинуть – погибнуть.],

         Чем тебя, Иван, покину.

         Слушай, завтра на заре

         В те поры, как на дворе

         Ты разденешься, как должно,

         Ты скажи царю: «Не можно ль,

         Ваша милость, приказать

         Горбунка ко мне послать,

         Чтоб впоследни с ним проститься».

         Царь на это согласится.

         Вот как я хвостом махну,

         В те котлы мордой макну,

         На тебя два раза прысну,

         Громким посвистом присвистну,

         Ты, смотри же, не зевай:

         В молоко сперва ныряй,

         Тут в котёл с водой варёной,

         А оттудова в студёной.

         А теперича молись

         Да спокойно спать ложись».

         На другой день, утром рано,

         Разбудил конёк Ивана:

         «Эй, хозяин, полно спать!

         Время службу исполнять».

         Тут Ванюша почесался,

         Потянулся и поднялся,

         Помолился на забор

         И пошёл к царю во двор.

         Там котлы уже кипели;

         Подле них рядком сидели

         Кучера и повара

         И служители двора;

         Дров усердно прибавляли,

         Об Иване толковали

         Втихомолку меж собой

         И смеялися порой.