Вместо прежнего сюртука, в котором Марчелло видел его во время их единственного свидания, Квадри был одет в спортивного покроя серый костюм. Под пиджаком у него была рубашка в красно-зеленую клетку, как у американского ковбоя, и яркий галстук. Идя навстречу Марчелло, он сказал сердечным и в то же время совершенно равнодушным тоном:

— Клеричи, не так ли? Конечно же, я прекрасно вас помню, вы были последним студентом, посетившим меня перед моим отъездом из Италии… я очень рад снова повидаться с вами, Клеричи.

Голос, подумал Марчелло, остался прежним: одновременно притворным и равнодушным, ласковым и рассеянным. Он представил Квадри жене, и тот с галантностью нагнулся, чтобы поцеловать руку, которую ему протянула Джулия.

Когда они сели, Марчелло сказал смущенно:

Я в Париже, в свадебном путешествии, и решил зайти повидать вас… вы были моим профессором… но, может быть, я вас потревожил?

— Да нет, милый мальчик, — ответил Квадри с обычной слащавостью, — нет, напротив, мне очень приятно… вы прекрасно сделали, что вспомнили обо мне. Я рад всякому, кто приезжает из Италии, хотя бы потому, что он говорит со мной на дивном итальянском языке. — Он взял со стола коробку с сигаретами, заглянул внутрь и, увидев, что осталась всего одна сигарета, со вздохом предложил ее Джулии: — Возьмите, синьора… я не курю, моя жена тоже, поэтому мы всегда забываем, что другие любят покурить… Итак, нравится вам Париж?.. Полагаю, вы приехали сюда не в первый раз?

Значит, подумал Марчелло, Квадри решил завести обычный светский разговор, и ответил за Джулию:

— Нет, мы оба здесь впервые.

В таком случае, — быстро сказал Квадри, — я вам завидую… всегда завидуешь тому, кто впервые попадает в этот красивейший город… к тому же в свадебное путешествие, да еще в это время года, лучшее для Парижа. — Он снова вздохнул и вежливо спросил у Джулии: — А какое впечатление произвел Париж на вас, синьора?

На меня? — переспросила Джулия, глядя не на Квадри, а на мужа. — По правде говоря, у меня еще не было времени увидеть его… мы приехали вчера.

Вы увидите, синьора, город очень красив, поразительно красив, — сказал Квадри с неопределенной интонацией, как бы думая о другом. — И чем дольше вы здесь живете, тем больше вас захватывает его красота. Но вы, синьора, смотрите не только на памятники, пусть ваш муж поводит вас по разным парижским кварталам… жизнь в этом городе отличается поразительным многообразием.

Пока мы мало что видели, — ответила Джулия, кажется, не отдававшая отчета в неискреннем и почти ироническом тоне Квадри. Повернувшись к мужу и коснувшись его руки, она ласково сказала: — Походим по городу, правда, Марчелло?

— Конечно, — ответил Марчелло.

Вам следовало бы, — продолжал Квадри все в том же тоне, — прежде всего узнать французов, это народ симпатичный, умный, свободный и, хотя это отчасти и противоречит обычному представлению, добрый. Вы кого-нибудь знаете в Париже?

— Нет, никого, — ответил Марчелло, — и, боюсь, не узнаем, мы приехали только на неделю.

— Жаль, очень жаль… нельзя по-настоящему оценить страну, если не знать ее жителей.

Париж — город развлечений, не правда ли? — спросила Джулия, которая, казалось, прекрасно чувствовала себя во время этой, похожей на диалог беседы из туристского разговорника. — Мы еще ничего не видели, говорят, здесь столько танцевальных залов и всяких ночных заведений, верно?

Ах да, tabarins, bootes — коробки, как они их здесь называют, — рассеянно сказал профессор.