Марчелло отметил черты сходства и различия, а затем, пока женщина беседовала с Джулией, обратил внимание и на ее крайнюю холодность по отношению к нему. Возможно, подумал он, Квадри рассказал ей о его политических симпатиях, и она предпочла бы не принимать его. Он спрашивал себя, кем она могла бы быть: Квадри, насколько он помнил, не был женат, женщина же своими официальными манерами походила на секретаршу или, по крайней мере, на поклонницу, играющую роль секретарши. Он вспомнил чувство, испытанное им в С., когда увидел, как проститутка Луиза поднимается по лестнице рядом с Орландо: чувство беспомощного возмущения, мучительной жалости, и вдруг понял, что в действительности это было не что иное, как чувственное желание, замаскированное духовной ревностью; теперь оно вновь вернулось к нему без всяких прикрас, и он испытывал его к женщине, сидевшей напротив. Она нравилась ему, по-новому, волнующе, и он хотел нравиться ей, поэтому враждебность, сквозившая в каждом ее жесте, горько печалила его. Наконец он вымолвил, невольно думая не о Квадри, а о ней:

У меня такое впечатление, что наш визит неприятен профессору… вероятно, он очень занят.

Женщина ответила сразу, не глядя на него:

Напротив, муж сказал мне, что увидится с вами с удовольствием… он прекрасно вас помнит. Все, кто приезжает из Италии, находят здесь радушный прием… Он действительно очень занят, но ваш визит ему особенно приятен. Погодите, я пойду посмотрю, не освободился ли он. — Эти слова были произнесены с неожиданной любезностью, согревшей сердце Марчелло.

Когда женщина вышла, Джулия спросила, однако без всякого любопытства:

— Почему ты считаешь, что профессору Квадри будет неприятно нас видеть?

Марчелло спокойно ответил:

— Меня заставило так подумать враждебное отношение этой синьоры.

Странно! — воскликнула Джулия. — На меня она произвела противоположное впечатление… мне показалось, что она так рада нам, словно мы уже были знакомы. Ты ее видел раньше?

— Нет, — ответил Марчелло с ощущением, что говорит неправду, — я даже не знаю, кто она.

— Разве она не жена профессора?

— Не знаю, по-моему, Квадри не женат; может быть, это его секретарша.

Но она же сказала: "мой муж"! — удивленно воскликнула Джулия. — Что с тобой? Она ведь сказала: "мой муж"… о чем же ты думал?

Значит, отметил Марчелло, женщина волновала его настолько, что он становился рассеянным, ничего не слыша вокруг. Это открытие было ему приятно, и, странным образом, ему вдруг захотелось поговорить об этом с Джулией, словно она вовсе не имела к этому отношения, а была посторонним человеком, которому он мог свободно довериться. Он сказал:

— Я отвлекся… Жена? Значит, он женился недавно.

— А вы с Квадри не переписывались?

Нет, он был моим профессором, затем он обосновался во Франции, и с тех пор я его не видел.

— Любопытно, я-то думала, вы были друзьями.

Последовало долгое молчание. Потом дверь, на которую Марчелло глядел пристально, не без нетерпения, открылась, и на пороге появился кто-то, в ком он не сразу узнал Квадри. Потом взгляд Марчелло скользнул к плечу вошедшего, он увидел горб, доходящий почти до самого уха, и понял, что Квадри просто сбрил бороду. Теперь он узнавал и странную, почти шестиугольную форму лица, его двумерность, отчего лицо походило на плоскую нарисованную маску, снабженную черным париком. Узнавал глаза, неподвижные и блестящие, обведенные красным, треугольный нос и бесформенный рот — мясистый красный живой круг. Новым был лишь подбородок, прежде скрытый бородой. Он оказался маленьким и кривым, крючком торчавшим под нижней губой, и в его уродстве, возможно, проявлялся характер человека.