– Я думаю, нам нужно очень тщательно подбирать слова, когда придется сообщать о его смерти прессе, – сказал Ломели. – Вы лучше меня знаете, что они собой представляют. Они захотят узнать его историю болезни, будут спрашивать, какие меры мы принимали. А если выяснится, что мы замалчивали проблему и бездействовали, они захотят узнать почему.

Теперь, когда первоначальное потрясение стало проходить, он начал представлять себе, сколько насущных вопросов задаст мир, требуя на них ответы, да и сам он хотел знать эти ответы.

– Скажите, в момент смерти находился ли кто-нибудь с его святейшеством? Получил ли он отпущение грехов?

– Нет, – покачал головой Беллини, – боюсь, что, когда к нему вошли, он уже был мертв.

– А кто к нему вошел? Когда? – спросил Ломели и подозвал архиепископа Возняка: – Януш, знаю, вам это тяжело, но нам нужно приготовить подробное заявление. Кто нашел тело его святейшества?

– Я, ваше высокопреосвященство.

– Слава богу, это уже что-то.

Из всех членов Папского дома Возняк был ближе других к папе. То, что он первым оказался у тела, уже утешение. Кроме того, с точки зрения пиара лучше, что он, чем агент охраны или какая-нибудь монахиня.

– И что вы сделали?

– Вызвал врача его святейшества.

– Как быстро он появился?

– Сразу же, ваше высокопреосвященство. Он всегда ночевал в соседней комнате.

– И ничего сделать уже было нельзя?

– Ничего. У нас имелось все оборудование, необходимое для реанимации. Но было слишком поздно.

Ломели задумался.

– Вы обнаружили его в постели?

– Да. Выражение лица совершенно умиротворенное, почти как сейчас. Я подумал, он спит.

– И когда это случилось?

– Около половины двенадцатого, ваше высокопреосвященство.

– Около половины двенадцатого?

Значит, более двух с половиной часов назад. Удивление Ломели, вероятно, отразилось на его лице, потому что Возняк быстро сказал:

– Я бы позвонил вам раньше, но кардинал Трамбле взял бразды правления в свои руки.

Трамбле повернулся, услышав свое имя. Комната была такая маленькая, и стоял он в нескольких шагах от них, а через мгновение подошел. Несмотря на поздний час, выглядел он свежим и красивым, его густые седые волосы были аккуратно причесаны, тело в тонусе, движения легкие. Он напоминал бывшего спортсмена, который успешно перешел в телевизионные спортивные комментаторы. Ломели помнил, что в юности Трамбле играл в хоккей.

Канадский француз на своем аккуратном итальянском сказал:

– Извините, Якопо, если вас обидела задержка в оповещении… Я знаю, у его святейшества не было коллег ближе, чем вы и Альдо, но я в качестве камерленго почитал первейшей своей обязанностью обеспечить целостность Церкви. И я попросил Януша отложить ваше оповещение, чтобы у нас было немного спокойного времени установить все факты.

Он благочестиво, словно в молитве, сложил руки. Этот человек был невыносим.

– Мой дорогой Джо, – сказал Ломели, – меня заботит только душа его святейшества и благополучие Церкви. Во сколько сообщают мне о чем-то важном, в полночь или в два часа ночи, ни в коей мере не беспокоит меня. Я уверен, вы действовали наилучшим образом.

– Просто при неожиданной смерти папы любые ошибки, совершенные в состоянии потрясения и смятения, могут затем привести к самым разнообразным зловредным слухам.