Я долго и горячо молился, пока все мои спали, благодарил Божию Матерь — все-таки уже наступило ее Рождество, — за то, что столько опасностей миновало, а в моей семье по-прежнему все живы, читал заупокойные молитвы по Ветру, сетовал, что без него я остался один на Мэйле, и мне теперь будет сильно его не хватать, как известно, один в поле не воин. Затем я сел за компьютер, который теперь был расположен на журнальном столике в углу спальни. Работать за ним можно было только сидя на полу. Я долго устраивался, чтобы сесть поудобнее — непривычно печатать, когда ноги скрещены в лотосе или вытянуты под столом, но по-другому было никак не приспособиться. Но в конце концов, я понемногу привык, только приходилось часто менять положение, ноги затекали, неудобно все-таки работать в подобной позе.

Я внимательно на этот раз проглядел все новости на первой странице Мэйла — ничего такого, что бы меня заинтересовало, не появилось. Гоша Пулькин где-то достал еще две сотни баксов и поставил их все на меня в тотализаторе. Интересно, подведет этого типчика интуиция или фортуна повернется к нему лицом. И что должен чувствовать человек, который выиграет деньги на чужой смерти? Наверное, уже ничего, раз уж докатился до того, что играть начал там, где ставка — жизнь. Сложно сказать. Этого я вообще уже понять никак не мог. Совершенно у меня другой менталитет.

Я посмотрел рейтинг. Сердце у меня провалилось в желудок. На первом месте опять стояла бедолага Цыпочка, следом шел я, затем SolaAvis и завершала нашу четверку опять Фея. Душа моя заныла, как больной зуб. Жалко мне было несчастную девчонку, безумно жалко. Я глянул в почту — писем от нее не было.

Зато пришло от Исцелителя. Он поздравлял меня с Рождеством Божией Матери. И это было такое надругательство и цинизм, что мне захотелось найти его и разорвать в клочки. Но тут заквохкал Цыпленок, я выбрался из-за журнального столика, подошел к кроватке, напоил малыша водой. Лекарства не было. Я нервничал. Пять часов утра. Я пробрался в темноте в кабинет, стараясь сильно не сдвигать штору, оттянул слегка материю, в щелку заглянул в окно — не видать ничего. Я подумал, что за лекарством бежать все равно ведь придется. Так лучше сейчас, чем днем, когда будет светло. Ближайшая круглосуточная аптека располагалась минутах в десяти пробежки — у Каменноостровского моста. Я быстро собрался, сунул в карман куртки трубку Хиппы и вышел. Я не стал оставлять записку Дашке. Я был уверен, что через двадцать минут уже буду дома, максимум через полчаса…

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

21 сентября. Среда. 9 дней до завершения конкурса.

Я спокойно спустился до второго этажа, когда внизу раздался стук хлопнувшей входной двери. Я остановился, звука шагов не было. Но кто-то там был — я слышал покряхтывание, покашливание, тихое бормотание. Я подождал минуту, может, загулявший сосед по лестнице не торопится возвращаться после ночных приключений к себе в квартиру? Однако, никто наверх подниматься, похоже, не спешил. Окно лестничной площадки вело во двор, я подумал, что выход со двора находится метрах в двадцати от парадной, а следовательно, от наблюдательного пункта сатанистов и снайпера, если он опять на позиции, я буду хоть немного защищен расстоянием. Если, конечно, сумею безопасно спуститься. Высота до земли была метра три. Я как можно тише отворил нижнюю щеколду, сверху окно, к счастью, не было закрыто, потянул на себя раму, она громко заскрипела, я услышал, как внизу смолкло кряхтение, раздались шаги. Я быстро взобрался на подоконник, осмотрел наружную стену — она была ровная, без водосточных труб, зацепиться не за что. Пока я раздумывал, что мне делать дальше, человек, вяло бредущий по лестнице, поднялся так, что я увидел бритую голову и черную кожаную куртку. Он тоже меня увидел. Выхода не оставалось. Я прыгнул.

Прыгать на землю — не то же, что в воду, нужно успеть сгруппироваться так, чтобы максимально смягчить падение.