— Ветер, ты разве не умер? — удивился я.

— Конечно, умер. Я хотел сказать тебе, что я знаю, кто это, Скиталец, но только одно могу сказать — беги! Оставь семью и беги. Ты никого не сможешь уже спасти…

— Ветер, что ты такое говоришь? — взмолился я. — Я не могу бросить Дашку, Длинноухого, Цыпленка… — но Ветер не ответил.

Я вернулся на кухню.

— Кстати, паспорта у вас тоже нет? — спросил я Михаила.

— Почему же нет, есть, вам показать, подозрительный вы наш? — дружелюбно улыбнулся мне гость широкой белозубой улыбкой. Но водянистые глаза его смотрели мимо меня.

— Покажите, — потребовал я. Михаил протянул мне паспорт. Я посмотрел данные гостя. Иванов Михаил Александрович. Я взял бумажку и записал это, затем номер паспорта, прописку. Он был прописан в Питере. — У вас ведь есть здесь квартира, — сказал я.

— Ну и что? — ответил гость.

— Вы говорили, что вам негде остановиться.

— Вы просто завидуете, что я подружился с вашей семьей, — возразил Михаил.

— Причем здесь моя семья? Может, вы хотя бы не будете уходить от прямых ответов?

— А я разве ухожу?

— Да что ты привязался к человеку? — заступилась за самозванца Дашка. — С тобой просто ладу в последнее время не стало.

— Боже мой! Но он ведь все врет! Неужели ты не чувствуешь, что ему нельзя верить? — я схватился за голову.

— Да почему же нельзя? Михаил, простите его, что он такой невоспитанный. Кстати, а кто вы по профессии?

— Я? Я исцелитель, — улыбнулся Дашке гость. Он наклонил по-птичьи голову, глянул на меня, подмигнул и на долю секунды я увидел, что он показывает мне язык.

— Так вы доктор? — радостно воскликнула Дашка. — Посмотрите, пожалуйста, Цыпленка. Он заболел.

— Нет, — крикнул я. Внутри меня все похолодело.

— Ты бы сходил, проветрился, — улыбнулся мне гость.

— Действительно, ты совсем перестал соблюдать правила приличия, — поддержала Михаила Дашка. А Длинноухий вдруг заскулил:

— Дяденька Миша, а вы потом еще покажете мне фокус?

Я выбежал из кухни. Я выбежал из квартиры. Я выбежал из дома. На улице было холодно, а я выскочил в одной рубашке, шлепанцы на босу ногу. Я скинул их и побежал вокруг квартала. Мне надо было успокоиться. Я бежал. Бежал. Бежал. Круг. Другой. Третий. Тело ломило все более невыносимо. Плечо изнывало от боли. Но хуже всего было то, что я не мог держать дыхание, оно сбивалось, у меня заболела грудь, она стала вдруг огромной и горячей. На четвертом круге я споткнулся и упал. И увидел, как вылетаю из собственного тела. Только лежало оно не на улице, как мне казалось, оно должно было лежать. Оно было на тахте. В углу стояли испуганные Дашка и Цыпленок, оба плакали. На мне сидел Хиппа и ритмично нажимал на мою грудь. Михаила не было. Я облетел всю квартиру. Никаких следов самозваного гостя. Я так обрадовался, что не заметил, как оказался опять внутри собственного тела.

— Ох, тяжелая эта работа — из болота тащить бегемота, — слезая с меня, облегченно заметил Хиппа.

ЧАСТЬ СОРОК ШЕСТАЯ

Я понемногу приходил в себя и начинал понимать, что все, что мне привиделось, было не на самом деле, а в бреду.