|
А в палату действительно вошел врач. — О, вижу, вы уже вполне! — произнес молодой человек в белом халате. Был он жизнерадостен и лыс. — Да, я всегда вполне, — не задумываясь, ответил Малахов. — А скажите, доктор, когда мне можно домой? — Я не доктор, я врач. Ваш лечащий врач. — Видно было, что парень не настроен серьезно. Это хороший симптом. У постели умирающего не улыбаются во всю пасть. — Вот мы сейчас узнаем, как вы себя чувствуете, и решим с вашей выпиской. — А как я себя чувствую? — В голове у Вадима была полная неразбериха. — Вот капельница, это вы мне что, морфий вводите? — Ну… морфий не морфий, а глюкозу точно. Вы же второй день не ели, надо вас как-то поддержать. — Второй день? — Малахов делано изумился. — А вы что, ничего не помните? — На лице врача появилось выражение настороженности. — Помню все, конечно, — быстро ответил Вадим. — Задний борт грузовика, удар затылком об асфальт. Потом тут. Тошнило сильно. — У вас замечательные друзья. — Врач сделал ударение на слове «замечательные». — Они вас привезли сюда среди ночи, договорились с дежурным врачом, устроили все просто прекрасно. И лекарства купили необходимые. Про тошноту Вадим сказал неправду. Пусть думают, что сотрясение мозга. С таким диагнозом вроде бы в больнице держат всего пару дней. Малахову было совершенно наплевать на сотрясение, на врача, хоть он и казался парнем симпатичным. Вадим хотел определенности. Во-первых, убраться отсюда. Он не любил больниц, хоть там добрые санитарки, умные медсестры, жизнерадостные врачи и мудрые профессора. Но все это, как компьютерная игра. Засосет, не вырвешься и останешься в ней навсегда. А во-вторых, он хотел понять многое из того, что пока противоречило естественному ходу вещей. Например, почему он оказался в этой немытой больнице, почему до сих пор вокруг него не толпится высшее начальство, так любящее свежие отчеты по окончанию операции. В общем — хотелось наружу. — Мы сейчас вас осмотрим, потом будем решать, не возражаете? — Наверное, врачу также было неинтересно возиться с пациентом. — Кстати, вы флюорографию когда последний раз делали? — Это кстати? Я последний раз не делал флюорографию никогда. У меня аллергия на радиацию, — ответил Вадим, скорбно склонив голову набок. — Это плохо, без флюорографии мы не можем сделать весь комплекс анализов. Мы вам выпишем направление. — На лице врача появилось глубочайшее сожаление, словно начал терять пациента на реанимационном столе. — А нет у вас коммерческой службы анализов? — задал наводящий, спасительный вопрос Вадим. — Конечно, есть. Но это дорого. Шестьдесят рублей. — Ситуация немедленно прояснилась, и забрезжил луч надежды для пациента. — А чтобы не сдавать? — добавил оптимизма Вадим. — Вы хотите, чтобы мы фальсифицировали анализы? — почти искренне возмутился медик. — Да, — быстро ответил Вадим. |
