|
— Как так?.. — начал Вадим и замолчал. — И еще. Ольга от тебя ушла, потребовав от нас заочного развода. Вадим уставился в лобовое стекло «Волги», словно пытаясь пересчитать на нем пылинки. — Жаль, что вы не добавили «вот кстати». Что еще? — Остальное — мелочи. Тебя сегодня утром приговорили к смертной казни за преступление перед человечеством. Казнь будут транслировать, — Лазненко глянул на часы, — через двенадцать минут. Из Центра ты официально уволен с лишением всех званий и регалий. Группа распущена и находится под следствием. — Может, и вправду мне было лучше не отскакивать от того борта? — задумчиво спросил Вадим. — Вот что хорошо — так это то, что ты первый за последние шестьдесят лет, кого будут казнить публично. И последнее. Ты не убил никого. Никого, кто бы этого не заслуживал. Нас подставили. Но это уже другая история, — закончил Лазненко. — Только об этом никто, кроме тебя и меня, не должен знать… Пока не разберемся, кто же, вернее, что за организация нам это устроила. Так что давай начнем с отмены угрызений. — Да, действительно, это просто замечательно, — с сарказмом ответил Вадим. — А Ольга? — Если она не верила тебе, то зачем что-то доказывать? Можно подумать, что ты сильно сожалеешь. Все и так к этому шло. — А что ребята знают? — Вадим смотрел в лобовое стекло машины, уже не считая пылинки и не стараясь разглядеть улицу. Ему все окружающее казалось далеким и не важным. — Для твоей группы — ты тоже погиб. Но они знают, что этот ролик — чудовищная ложь. — Вы думаете, я вам верю? — Раньше верил? — Генерал спокойно и строго посмотрел Малахову прямо в глаза. — В общем, да. Как правило. Только лично вам. — А что поменялось? — совершенно безразличным голосом спросил Лазненко. — Ничего. Но то, что произошло со мной, не выглядит розыгрышем или иллюзией. — Малахов никак не хотел окончить этот разговор. Он словно нарочно старался обратить его в конфликт, в спор, в ругань, только не превращать в простую светскую беседу. — Верить мне ты должен. Именно теперь. Сейчас едем на твою новую квартиру. Там я тебе расскажу, как ты будешь жить дальше. — Лазненко сохранял невозмутимость школьного учителя географии. — А казнь посмотреть можно? Редко кому приходится видеть репетицию собственной смерти, — поинтересовался Малахов. — Успокойся, наши моделлеры тоже знают толк в своем деле, так что… — А где мы? — Вадим смотрел на незнакомые улицы за окном машины. — Киев. Так надо. — Лазненко не был расположен обсуждать этот вопрос. Какое-то время они ехали молча. Квартира, в которую должен был переселиться Малахов, поражала скромностью. Железная койка, шкаф из прессованного древесного волокна и кухня с газовой плитой и эмалированной мойкой. |
