— Добрый день, констебль, — произнес он тоном, который явно подразумевал слова "какого черта вам тут понадобилось, милейший?" — Чем могу быть вам полезен?

— Полиция Дубровлина, констебль Айвен Вильк, Третий участок, — со всей возможной официальностью в голосе ответил я. Какого дьявола? Я тут представляю Корону, а он лишь слуга ее представителя, значит ниже меня! — С кем я могу поговорить из хозяев?

— Боюсь, что ни с кем, — спеси в голосе этого мерзавца не поубавилось. — Губернатор Суонн на Тринидаде, мисс Суонн отсутствует. Домоуправлением занимаюсь я.

— В таком случае могу рекомендовать вам немедленно заложить экипаж с мягкими рессорами и посадить на ее козлы самого аккуратного из кучеров, — с затаенным злорадством ответил я. — У мисс Суонн легкое отравление, она сейчас находится на улице Архитектора Бейкера, дом двести двадцать один Би, у доктора Уоткинса.

— Бог мой, что случилось?! — было приятно наблюдать, как маска надменности на лице этого хлыща сменяется выражением искреннего ужаса (за свое положение, я полагаю). — Она?..

— Вне опасности, насколько я понял. Как я уже сказал, небольшое отравление, и ее жизни, по словам доктора, ничего не грозит, — да, такие утешения встревожат его лишь сильнее, я уверен. — Ей оказана помощь, полиция ведет расследование. Большего сказать не имею права, прошу извинить.

Я приложил два пальца к шлему, салютуя, развернулся, и ушел, внутренне, хотя это и недостойно доброго католика, радуясь переживаниям этого спесивого наглеца. Пусть поволнуется за свой доход, ему это на пользу пойдет.

В доме миссис Куртц, скромном, но буквально утопающем в кустах шиповника (бутоны лишь набухли, чуть раскрылись, но это уже производило неизгладимое впечатление – какая же будет красота, когда они наконец зацветут в полную силу), меня напротив, встретили со всей приязнью. Молодой, моих лет, джентльмен, представившийся как личный секретарь баронессы, Коннор Маклеод, вначале пригласил меня в холл, предложил виски (я отказался), с искренним беспокойством выслушал новости, и как же душевно он проявил свое облегчение, когда понял, что его патронессе ничего не грозит…

Ну что же, леди она довольно молодая, много если за тридцать, так что может и не только по долгу службы, но и из искренней любви к ней приязнь ночами проявляет. А может статься, даже, и без того обходится. Знавал я подобные случаи.

Взять вот хоть приятеля моего из Британии. Хозяин наш, когда я молотобойцем работал, аж всю смену на свой новый тамошний завод отправил раз, показать, значит, как это – работать по-ирландски. Ну и научить этому заодно.

Так сдружился я тогда в Лондоне с одним французом, Паспарту. Добрый малый, и подраться не дурак. Только нам уезжать, а он заявляется в цех да сияет весь. Увольняюсь, мол, меня аж за 15 фунтов в год один джентльмен нанял, некий сэр Филеас. Да, тот самый рекордсмен, про него в прошлом году во всех газетах писали, как он в срок 80 дней весь земной шар обогнул.

Так прислал мне после той поездки Паспарту письмо. Хвастался, конечно, и путешествием, но в первую очередь тем, что поколотил аж целого британского сыщика, который его хозяину решил вредить. Фикс, кажется, тот прозывался.

Вот что ему, французу, казалось бы, зачем на блюстителя порядка буром попер? Ан нет! Порядочность и чувство долга. Хороший и добрый хозяин оказался этот мистер Фогг, Паспарту его как уж превозносит… Писал, неймется ему только все. Списывается постоянно с североамериканцами, хочет полет на Луну из пушки устроить, да еще и с каким-то профессором Челенджером в Африку планирует ехать, непонятно каких дивных завров искать. А уж что такое эта его, сэра Филеаса, за задумка с локомобилем времени – это и сам Паспарту не уразумел.