Катрина Галлахер распределяла курсантов на группы, даже не удосужившись посмотреть их в деле. Каким образом она оценивала своих свежеобретённых подопечных, так и осталось загадкой для командира базы, имеющего на руках данные по прогрессу каждого из них, но не ошиблась ни разу. Как ни разу не присела за весь длинный световой день, гоняя курсантов по площадке, «ставя» руки и ноги, сыпля шуточками и ругаясь, как портовый грузчик в день получки.

И к ужину то, что покойный Фаррелл презрительно (и отчасти заслуженно) именовал «стадом», продемонстрировало первые признаки способности к осознанной совместной деятельности. Не каждый за себя, а все за всех.

Более того, неожиданно выяснилось, что «бездари и кретины» запомнили-таки преподанные им ранее уроки. Или это просто новый инструктор знал, какие вопросы задавать трофейным клинком и как вытаскивать ответы из норовящих увильнуть от экзекуции учеников?

В общем, Крейгу даже не пришлось придумывать повод пригласить Катрину Галлахер на ужин. Причин для продолжительной застольной беседы она дала ему предостаточно.

К удивившему самого командира сожалению, упускать момент было нельзя. Полученная в середине дня подробная справка о Катрине Галлахер, владелице консалтингового агентства «Кирталь», не давала даже призрачной возможности оставить её в живых по завершении местной стадии операции.

Ему нечего предложить. У него попросту нет ничего такого, что обеспечило бы её добровольное сотрудничество и хоть какое-то подобие лояльности в условиях отказа от привычной, выбранной ею самой жизни. А в способности активного шанхайского консультанта прекратить сотрудничество недобровольное сомневаться уж никак не приходилось. Кроме того…

Такие, как Катрина Галлахер, не умеют работать в команде. Руководить – да, и соплячке понадобился всего год, чтобы подсидеть незадачливого шефа. Разваливать – сколько годно. Но не работать. И если она присоединится к предприятию, то либо в самом ближайшем будущем командовать им будет отнюдь не Бенджамин Крейг, либо и предприятия-то никакого не останется.

Стало быть, следовало пользоваться случаем. Ещё несколько дней – и случая уже не представится.

– Вина, Галлахер?..

Для сервировки вполне прилично накрытого стола использовалась посуда, реквизированная в кладовой монастыря. Бенджамин Крейг уже поднёс горлышко бутылки к глиняной кружке, стоящей перед его сегодняшней гостьей, но решил всё-таки поинтересоваться мнением курсант-сержанта. И совсем не удивился, когда она помедлила с ответом.

– Я редко употребляю алкоголь, сэр. Особенно при такой нагрузке, как сегодня. Но именно потому, что нагрузка была такой… спасибо, с удовольствием.

Никакого противоречия в сказанном Крейг не увидел. Пить хоть чуть больше бокала при стоящих перед ней сейчас задачах – безумие, кто бы спорил. На чём и погорел Фаррелл. Но снять напряжение этим самым бокалом необходимо, иначе «отпустить» мышцы и нервы просто не получится.

В общем, он наклонил бутылку ровно настолько, чтобы бледно-розовая жидкость наполнила посудину до половины, и непринуждённо продолжил:

– Уже довольно давно, вероятно, ещё до вашего рождения, я отчаялся сделать выбор между белым и красным вином, и раз и навсегда отдал предпочтение розе. Это избавляет от необходимости тратить время на ерунду вроде «что пить с сегодняшними блюдами». А вы что думаете, – он слегка помедлил, как снайпер перед выстрелом, – Джей Ди?

О, да! Девица держалась превосходно, но со зрачками, сузившимися на секунду почти до волоса, ничего сделать не смогла. Впрочем, успокоилась она чуть ли не быстрее, чем напряглась. Сдвинула не секунду тёмно-рыжие брови, словно прочерченные искусным каллиграфом по сливочно-светлой коже; разгладила возникшие было складки.