Когда разувались под пристальным взглядом Вавиловой, в коридор из за одной из дверей выглянул на пару мгновений белолицый мальчишка лет семнадцати воcемнадцати или что то около того, с ультрамодной стрижкой и подведенными глазами, но подросток быстро снова скрылся за дверью. Не заинтересовали.

Ребята, повертев головой, пришли к каким то своим выводам, которые их удивили.

– А что же вы сами то не изгнали, Виктория Валентиновна?   озвучил общее недоумение Филимон.

Идущая перед нами хозяйка хором на миг остановилась, словно слова поразили ее в самое сердце, а потом бросила через плечо на нас такой взгляд, что странно, как еще не спалила ко всем чертям.

– Чтобы я – и стала таким заниматься?!

Произнесла это блондинка с таким высокомерием высшего света, что я сразу почувствовала себя нищенкой, которую пустили в дом едва ли не из милости.

Больше расспрашивать Фил не стал, просто шел, время от времени замирая, чтобы разглядеть что то привлекшее его внимание.

Дальше по коридору грохнуло, ухнуло, а после запахло горелым.

– Снова началось, – вздохнула Виктория Валентиновна и с раздражением передернула худыми острыми плечами. – Разберитесь тут.

Герыч топал справа от меня, размахивая коробкой с ручкой, которая сильно походила на переноску для кошек, однако совершенно точно таковой не являлась.

А вот Костик вытаскивал из шлевок джинсов ремень, а следом за ним также поступили и Фил,и Вано.

Они в самом деле собираются пороть барабашку?! Но… но он же барабашка! Он по идее бестелесное существо! Разве по нему можно попасть вполне себе осязаемым ремнем?!

В комнату, где предположительно буйствовал объект, я вошла последней и на всякий случай втянула голову в плечи. Все таки было боязно… Вдруг на меня кинется? Ну а мало ли, что! Вдруг девушки для всех этих объектов особенно привлекательны?

В комнате царил беспорядок, особое место в котором занимал взорвавшийся телевизор, что все еще многозначительно дымился. Часть мебели лежала на полу, опрокинутая как будто в порыве неудержимой злости.

– Ну, ладно, парни, погнали,   решительно скомандовал Фил и первый начал лупить ремнем… диван. При этом сослуживец беспрестанно бормотал под нос ругательства пополам с угрозами и объяснял барабашке, что он в доме не хозяин и вообще категорически не прав.

Вано и Костик последовали примеру Филимона, а вот Γерыч открыл свою «переноску» и встал посреди комнаты,то и дело обводя комнату равнодушным, но чертовски цепким взглядом.

Лупили ребята настолько сильно, что в какой то момент то ли в диване, то ли в креслах завизжали пружины.

Или это были вовсе не пружины? Внезапно визг показался не таким уж и механическим, словно бы вопило что то живое и чертовски недовольное происходящим.

– Γерыч,   коротко бросил Фил и как следует зарядил по дивану еще раз.

Нечто опять завизжало, да так пронзительно, что зазвенели плафоны в люстре и оконные стекла. Кажется, еще немного – и вообще трещинами пойдут. Неужели это так барабашка орет?

– Принято,   тихо отозвался Герыч и выставил «переноску» перед собой.

Ребята отвесили ни в чем неповинной еще мебели несколько ударов,и внезапно что то темное метнулось в сторону переноски. Мгновение – и Герыч захлопнул дверцу с металлическим клацающим звуком. Коробка в его руках задрожала, а потом из нее донеслось тихое несчастное подвывание.

– Всего делов,   закатил глаза Вано. – И стоило этой дамочке шум поднимать из за такого то?

Ребята покивали, выражая явное, но по большей части молчаливое неодобрение хозяйке дома.

– Ладно, пошли отсюда, пока она еще чего не придумала. Ох уж эти гоеты. Вечно одни только претензии и снобство.