Я не остановилась. Разводы их я знала наизусть. И треть из них начиналась с фразы: «Эй, мусорщица, там тебя ищут…». Больше терпеть я была не намерена, да и вообще, мы больше не студенты и эти уроды мне больше никто.

— Мусорщица, не остановишься, хуже будет. Мы тебя сами остановим, мало не покажется. Ну-ка иди сюда! — завопил и второй низким противным хриплым басом. — Давай, двигай к нам ножками и нечего делать вид, что ты не слышишь.

Они еще что-то обидное и непотребное голосили мне в спину. Но, я не оборачиваясь, чуть ли не бежала к туалету. Вот там мое спасение. Эти двое не посмеют войти в женское помещение, не вызвав возмущение у дам, что наверняка там обнаружатся.

Злющая, я влетела, наконец, в заветный туалет. Прикусывая от волнения губу, подскочила к раковине и плеснула в лицо холодной водой. Сзади тихо прошуршала дверь.

— Девушка, с вами все хорошо? — а вот это уже было что-то новенькое.

Обернувшись, я увидела престарелую женщину. Ей явно было уже за сотню.

— Да спасибо, все хорошо, мадам, — вежливо ответила я.

— Вы милочка в этом уверены? Выглядите бледной, скажу я вам, — тараторила она, разглядывая мое лицо в упор.

Землянка. Их узнать было не сложно. Одежда, умение держаться, манерная речь и акцент — их выдавало все. Земляне говорили медленно, растягивая слова.

— Молодые люди в холе оскорбили вас? — не унималась дама. — Как так можно! Нужно срочно обратиться в отдел охраны. Такое поведение со стороны мужчин вопиюще.

Да уж. Что уж говорить об остальных их поступках.

— Они просто дурно воспитаны, мадам, — я старалась быть предельно милой.

Мама всегда говорила, что к людям по-иному нельзя, более всего хамов раздражает добрая улыбка. А тут женщина, да еще и по-доброму, с неожиданной заботой.

— Так нельзя все оставлять, они должны извиниться! — настаивала она на своем, я же поражалась ее наивности и простоте душевной.

— Они, мадам, не из тех, кто извиняется. Лучше от таких личностей просто держаться как можно дальше, — примирительно высказалась я. — Они скоро улетят, и больше я надеюсь их не встретить.

Видимо, землянке больше нечего было сказать. Поджав губы, она отправилась в кабинки. Я же еще пару раз плеснула на себя водой. Вид у меня был не очень. Наскоро расчесав волосы, заметила, что землянка вышла. Они все были такими, словно не от мира сего. Будто там, на Земле, жизнь текла иначе. Спокойные педантичные, максималисты, так отзывался о них папа. Я же помнила их добро.

Иногда к нам в поселение приезжала комиссия, среди них были и земляне. Ни один из них никогда не уходил, не раздав детям сладости. Именно от них папа и узнал о бюджетном месте в марсианской академии. Я была очень умным ребенком. Рано научилась читать и писать. Не гений, конечно, но гораздо сообразительнее остальных. Меня заприметил землянин — мужчина с красивыми рыжими волосами и какими-то странными пятнышками на лице, словно ржавчина. Увидев, как я читаю, он первым подошел к отцу, они о чем-то говорили, а вечером за ужином отец первый раз заикнулся о том, что я имею все шансы поступить в академию.

Землянин тогда не обманул.

Быстро переодев футболку, я вышла. Осмотрелась и недавних обидчиков не увидела. Ушли и хорошо. Желание выпить кофе только усилилось. Не раздумывая, я пошагала к аппарату. Но, не успев закинуть в него и монетку, услышала за спиной знакомый голос.

— Деточка, вы, что же, не знаете, как вредно кофе. Да в вашем прелестном возрасте и употреблять этот яд. Куда глядят ваши родители? — похоже, зря я понадеялась, что землянка так просто выпустит меня из виду. — Генри, ты только глянь, и это наша молодеешь! Кофе.