— Нельзя, я уже покойник.

— Нельзя шутить такими вещами. Не люблю могильный юмор.

— Какие уж тут шутки? А что если перевести…кому-нибудь? Только где таких безропотных клиентов найти, чтоб туда на самом деле не сунулись?

— Есть такой клиент! — тут как тут предложил Лазарь. — Сто с лишним клиентов. Точнее, 114 пациентов Саразанского диспансера. Можно смело переводить, никуда они в ближайшие годы не денутся. А там глядишь, что-нибудь и изменится.

Так у Всемирного банка появилось 114 новых клиентов. В одночасье все эти сирые и убогие стали миллионерами.

Лазарь как в лужу глядел. Изменилось многое. Ехал генерал с работы, да самую малость не доехал, у поворота нагнал его старый кореш полковник Громов, рукой махнул. Останови. Генерал, возьми дурак, а ведь опытный был, да и остановись. Не успел стекло опустить, а в оконце дуло именного пистолета, который он сам же и вручал. Успел только сказать "Ты!"

Мышковецкий, как творческая личность, спился-скурился. Перед смертью каялся в содеянном, хотя ничего такого ужасного не совершил. Чуял, наверное, что люди из-за него погибли. Сыну проболтался и уволок его на тот свет. Хотя боялся всего могильного, даже юмора. Но какой уж тут юмор.

Зато Лазарь не растерялся! Хотя в первые годы полжизни потерял из-за нервов. Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия. Эту старую истину он знал как специалист.

Дело в том, что сразу (или там постепенно) поубивать всех пациентов диспансера он не мог. Что касается банка Матросова, то только предлагая генералу своих клиентов, он уже тогда точно знал. Не жильцы. Деньги обязаны были обрести своих хозяев. Это Дивулин, наивная душа, хоть и генерал, уверовал, что деньги перекантуются бесхозные какое-то время, пока не вернутся на родину.

Где эта родина? Ау!

Но все-таки у генерала под фуражкой была не только жопа. Кое-что он придумал, чтобы подстраховаться. Пункт специальный ввел во все без исключения договоры, что деньги переходят во всевозможные благотворительные фонды (список прилагался), если удастся доказать, что клиент погиб насильственной смертью.

Ну, крылья обрезал, генерал, слов нет. Так что Лазарю пришлось пациентов своих беречь как зеницу ока.

Сделав пару вылазок в загранку вместе с наиболее тихими послушными больными, он снял начальный капитал, который целиком потратил на то, чтобы диспансер и его пациенты выпали из всех реестров.

Кое-кого из персонала, задающего ненужные раздражающие вопросы, прикопали в окружающем диспансер лесу. Лазарь "на свои" прикупил хорошие лекарства, запрещенный, но очень полезный, подавляющий волю, аминазин, и стал лечить.

Как горько рыдал он, стоило кому-то из больных умереть. Они были ему как дети. Богатые дети.

Прикарманивать денежки "деток" долго не получилось. Это у нас можно всех подряд колбасить, а когда в респектабельной Англии заявился вдруг главврач Лазарь Амбросимов с доверенностями на миллионы фунтов, в налоговом управлении насторожились, и даже подали запрос в Интерпол. Так что почти все, что снял, был вынужден Лазарь потратить на взятки, чтоб отпустили обратно в Россию.

Тут уж дураку стало понятно, что надо искать новый способ отмывки денег. Почесал Лазарь умную репу. Идею оффшора, банковских трансфертов отмел сразу. Едва "наши" прознают про сокровища, с этого момента он не жилец. Следовало действовать локально

Тогда этот умник провернул коммерческую операцию: выбрал первого попавшегося графомана, стал публиковать его, а тиражи, которые сразу же пускал под нож, заставлял оплачивать тех же больных. Султанов согласно контракту получал незначительную фиксированную сумму, а всю сверхприбыль к ручкам прибирал Амбросимов.

— Ты все испортил, падла! — закричал Лазарь. — Они назначили независимую экспертизу и признали тебе полным гавном.